Юрий Долгорукий

Рубеж 40—50-х годов XII века ознаменовался в истории Европы образованием двух больших коалиций. В одну вошли обе Империи — германская Штауфенов и византийская Комнинов, весьма неожиданным образом оказавшиеся союзниками друг друга. Им противостояли их общие враги: помимо Венгрии, это были норманнский герцог Сицилии Роже и германские Вельфы — извечные противники Штауфенов, а также стоявший за ними французский король Людовик VII. Враждовавшие между собой русские князья оказались в противоположных лагерях: Изяслав Мстиславич и его союзники — на стороне венгров; князь Владимирко Галицкий, равно как и Юрий Долгорукий, — в числе союзников Византии.

Мы не знаем точно, когда был заключен союз между Юрием Долгоруким и Владимирком Галицким. Объективные основания для этого появились еще в конце 1130-х — начале 1140-х годов, когда оба князя оказались единственными, кто категорически не признавал над собой власть киевского князя Всеволода Ольговича. Одинаково враждебны были они и сменившему Всеволода на киевском престоле Изяславу Мстиславичу. Однако первое упоминание в источниках о союзнических отношениях между князьями относится к началу 1150 года[62]. Очевидно, только заняв киевский стол, Юрий получил возможность действовать согласованно с Владимирком. У них имелся общий враг — бежавший на Волынь князь Изяслав Мстиславич, а ведь не секрет, что именно наличие общего врага во все времена является наиболее прочной основой любого военно-политического союза. Кроме того, став киевским князем, Юрий смог пойти на территориальные уступки Владимирку, пообещав ему несколько городов на западе Киевской земли. И действительно, впоследствии он передаст своему галицкому союзнику такую важную крепость, как Бужск, а также города на Горыни — Шумск, Тихомль, Выгошев и Гнойницу^{210}.

Скрепить этот союз, как обычно, должен был династический брак: дочь Юрия Долгорукого Ольга была сосватана за сына Владимирка Галицкого Ярослава. Свадьбу сыграли в 1150 году, и так Юрий стал сватом галицкого князя. Одновременно он выдал еще одну свою дочь — за князя Олега, сына другого своего союзника, Святослава Ольговича[63].

* * *

Так определилась расстановка сил в новой войне, в которой Мстиславичи могли опереться на поддержку венгров, поляков и чехов, а Юрий — прежде всего, на военную мощь галицкого князя и авторитет Византии.

Впрочем, это была лишь самая общая схема. В каждой из названных группировок имелись свои противоречия. Поляки и венгры, например, имели немало причин для взаимной вражды. Но к концу 40-х годов XII века Болеслав Кудрявый и его братья были заинтересованы в союзе с Гезой, поскольку более всего опасались притязаний на верховную власть в Польше своего старшего единокровного брата Владислава Изгнанника, который обосновался в Германии и нашел себе покровителя в лице короля Конрада III. Конрад же поддерживал и венгерского изгнанника Бориса Коломановича, а тот, как мы знаем, был главным врагом Гезы. В свою очередь, чешский князь Владислав II, напротив, считался союзником Конрада, с которым особенно сблизился во время Второго крестового похода. Однако и он выразил готовность поддержать Изяслава (правда, реальной помощи русскому князю, кажется, так и не оказал).

Изяслав попытался склонить на свою сторону и дядю Вячеслава Владимировича, который княжил в Пересопнице — городе, находившемся примерно на середине пути между Киевом и Владимиром-Волынским. Он отправил к нему послание, призывая объединиться против Юрия и обещая отдать в случае победы киевский стол: «Ты ми буди в отца место, пойди, сяди же в Киеве. А с Гюргем не могу жити». Однако тут же, словно забыв о только что объявленном «старейшинстве» дяди, угрожал в случае отказа сжечь его город: «„.Не хочеши ли мене в любовь прияти, ни Киеву поидеши седеть, а хочю волость твою пожечи».

Эти угрозы напугали Вячеслава. Из возможного союзника Изяслава он сделался его противником и в свою очередь отправил гонцов к брату Юрию. Впрочем, впоследствии Вячеслав еще не раз будет менять свою позицию и переходить то на одну, то на другую сторону.

Свои проблемы возникали и в отношениях между Юрием и Владимирком, Одна из них была связана с тем, что к 1149 году в лагере Юрия оказался злейший враг галицкого князя — его племянник Иван Ростиславич Берладник.