Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Юрий Иванович был не просто «грамотным управленцем», знающим, где взять информацию или к кому за таковой обратиться, он и сам постоянно набирался знаний. Вот что вспоминал Сергей Сергеевич:

«Мы, наверное, то ли в последний, то ли в предпоследний раз приехали в „НАМАКОН“ его поздравлять с днём рождения, и он просит: „Вы займитесь биткоинами, это же такая серьёзная тема, и государственного значения, и оперативного — может быть“. Он уже об этом что-то прочитал и даже сформулировал ряд вопросов для того, чтобы эту тему двинуть дальше.

Человеку было под девяносто, а такая тема привлекла его внимание! Ум у него был живой — не случайно же он написал все эти свои книги, и в соавторстве, и самостоятельно. Он постоянно трудился».

Это подтверждает и Елена Васильевна:

«Меня всегда восхищало, какое огромное количество информации он был в состоянии обработать! Он читал — и всё действительно запоминал. В пятницу мы с ним что-то обсуждали, а в понедельник он мог сказать: „Елена Васильевна, а что там…“ — и буквально продолжать разговор с того же места. „Подождите, Юрий Иванович! Я должна посмотреть, что у меня…“ У него всё во всём было очень чётко, даже на рабочем столе всегда всё было разложено строго по своим местам: тут — ручка, там — скрепки… Когда пыль вытирали, я говорила: „Юрий Иванович, простите, я вашу икебану нарушаю. И восстановить её по памяти не могу — даже напрягаться не буду!“ Конечно, всё со смехом, но привычка у него такая была: всегда идеальный порядок на столе.

К нам он относился с большой долей лояльности, потому что прекрасно знал, что у тех, кто работает в его команде, ненормированный рабочий день. Можем прийти на работу когда нужно — понятно, в рамках разумного, но если есть дело, то человек работает и двадцать четыре часа в сутки. А голова у всех постоянно работала. То есть и в плане организации труда — всё было чётко, никто никогда не мог подвести. Команда у нас была восхитительная! Другой такой коллектив, как был в „НАМАКОНе“, сложно найти!»

Ещё раз отметим воистину трепетное, душевное отношение Юрия Ивановича к людям. Людмила Ивановна вспоминает такой тяжёлый момент:

«Когда он работал в „НАМАКОНе“, там умерла женщина-секретарь, и её похороны были одновременно с похоронами моего мужа — и он не смог прийти к нам, был у неё».

Есть разница: прощание с заслуженным разведчиком-нелегалом и со скромным, как говорится, секретарём. Дроздов посчитал, что ему лучше присутствовать на вторых похоронах, со своим теперешним коллективом. Думается, полковник Виталий Алексеевич Нуйкин его бы понял и одобрил…

После того как Юрий Иванович перешёл, так сказать, в новое качество и сделал себя (именно так!) публичным человеком, он стал в полной мере пользоваться тем, что Антуан де Сент-Экзюпери назвал «главной роскошью» — человеческим общением. Двери «НАМАКОНа» были открыты практически для всех, и здесь нередко могли появиться совершенно как бы случайные люди, чем-то привлечённые, чем-то заинтересованные.

Агентство находилось в центре Москвы — на Большой Полянке, одной из главных улиц Замоскворечья, дом 50. Часто в офисе раздавались звонки по внутреннему телефону: «Простите, проходили мимо, увидели… А у вас можно купить книгу? Можно у Юрия Ивановича взять автограф?» — «Да, пожалуйста!» Теперь он был абсолютно открыт для людей — и люди были в восторге.

Понятно, больше было неслучайных посетителей, порой люди ехали к Дроздову за многие тысячи километров.

Однажды, например, в конце 1990-х к нему приехали морские пехотинцы Тихоокеанского флота, с острова Русский; ехали не то в Севастополь, не то в Петербург, но специально сделали остановку в Москве, чтобы зайти в «НАМАКОН» и приобрести книги. Юрий Иванович долго расспрашивал морпехов о службе, о состоянии армии, а потом подарил им такую «библиотеку», что возникло опасение, пустят ли их с таким багажом в самолёт…

Но иногда случалось, пусть и нечасто, что кто-то очень желал попасть к Дроздову, всячески к нему просился, набивался, но встретиться с ним так и не смог. У Юрия Ивановича была развита интуиция, и, доверяя ей, он решительно отказывался от некоторых встреч, никому ничего не объясняя. И если уж он сказал «нет», то значит «нет» — без вариантов.

И вот ещё что отмечала Елена Васильевна Кизимова:

«Меня всегда потрясало, с какой любовью и заботой относился Юрий Иванович к ребятам из „Вымпела“. Как учитель к ученикам, точнее — к своему первому выпуску. Его сильно волновало — как они живут, как у них всё складывается. Он переживал, когда у кого-то что-то не получалось. Дверь для них у него всегда была открыта…»

Поэтому, кстати, когда в очередной раз произошёл «облом» с представлением на присвоение звания Героя Алексею Николаевичу Ботяну, обратились именно к нему. Кто конкретно, не знаем, — не то наиболее заслуженные ветераны, не то, что не исключается, и само руководство Службы.

Имя Алексея Николаевича не раз уже встречалось на страницах нашей книги, говорили мы и о том, что ему в своё время не присвоили звание Героя Советского Союза, хотя он вполне мог бы стать и дважды Героем.