Юрий Хой и группа «Сектор Газа»

Алексей Привалов

Саша Юрасов [легендарный директор Анатолия Крупнова, продюсер «Квартирника у Маргулиса». – Прим. автора] однажды сказал мне очень важную фразу: «Настоящей песне, которая остается на несколько поколений и обеспечивает творцу золотой билет в вечность, присуща исповедальность». Раньше я это понятие как-то не применял в таком контексте и не задумывался. Но ведь это именно то, что нас трогает. Песня стертая, юмористическая не останется в сердцах. А «Туман», «Пора домой», «30 лет» – именно исповедальные вещи.

Понятие исповедальности имеет прямое отношение и к альбому «Газовая атака». Если раньше Юрий Хой чаще всего использовал в песнях позаимствованные из жизни или чужого творчества сюжеты, прятался за масками, использовал ролевую лирику, то в этом альбоме есть как минимум три песни, имеющие прямое отношение непосредственно к их автору. В «ГАИ (водительской подхалимской)» впечатления Юрия Клинских от работы в этой ненавистной ему организации использованы опосредованно, потому что повествование о «заботливом госавтоинспекторе» отдает тонким сарказмом. В «30 лет» автобиографизм чуть явственнее, но все же и здесь ощутим зазор между автором и его персонажем. Песня, которую Юрий Хой действительно приурочил к своему тридцатилетию, делает акцент на тотальном ощущении одиночества, а отнюдь не на праздничной атмосфере…

«Life» – единственная песня, которую окружение Юрия Хоя единодушно ассоциирует с ним самим. «“Life” пришла мне в голову буквально в самый последний момент, когда мы уже писали альбом, – рассказывал он. – Ее не было, и просто в самый последний момент что-то мне стукнуло, и она сама по себе родилась как-то так и получилась, я чувствую – неплохо». По натуре Юрий Хой был интуитом и чаще видел только ближайшую перспективу, особо не задумываясь о каких-то глобальных планах. Это его отличало от большинства людей, нередко уносящихся в своих прожектах столь далеко, что вместо конкретных дел получаются сплошные замки из песка.

Татьяна Фатеева

Единственная песня, которую он написал о себе, – это «Life». «Смысла в жизни так и не узнал», но он его очень сильно искал. Юра действительно внедрялся во все слои жизни.

Глава XXVIII Алексей Привалов

1996 год оказался для Юрия Хоя особым. Вышла «Газовая атака», выстрелил «Туман», прошел аншлаговый концерт в легендарном ДК имени Горбунова, стабилизировался гастрольный график. Мало-помалу «Сектор Газа» стал возвращаться и на телеэкраны, с которых исчез было на несколько лет. Случайно или нет, но это золотое время совпало с появлением в коллективе нового директора Алексея Привалова, который прекрасно сработался с Юрием Хоем и плодотворно сотрудничал с ним до самой смерти последнего в июле 2000 года.

Потомственный московский интеллигент, любитель и знаток мирового искусства, завсегдатай музеев и выставок, заядлый некрополист и настоящий профессионал своего дела, Привалов всегда четко понимал, как грамотно организовать процесс взаимодействия с вверенными ему артистами. Например, много лет работая с Сергеем Галаниным, он помогает «СерьГе» регулярно собирать залы в несколько тысяч человек. При нем же коллектив пополнился двумя гитаристами, один из которых, правда, – Сергей Левитин – играл уже в группе раньше.

А тогда, в 1996-м, Алексей Привалов пришел в Gala Records в качестве руководителя концертного отдела. Поскольку «Сектор Газа» был в свое время получен лейблом, что называется, под ключ, новый сотрудник автоматически стал его директором. Это была хорошая школа жизни для двадцатичетырехлетнего Привалова, хотя в чисто человеческом плане Клинских ему особых хлопот не доставлял.