Юрий Никулин

День 14 531-й. 13 октября 1962 года. А у нас карнавал!

Премьера спектакля «Карнавал на Кубе» состоялась 13 октября 1962 года. Это совпало с обострением обстановки в Карибском море: 14 октября начался Карибский кризис. Самолет-разведчик ВВС США, совершая облет «красного острова», зафиксировал на нем советские ядерные ракеты средней дальности [66]. Военные силы США тут же блокировали Кубу. Сторонники силового варианта практически убедили президента Кеннеди как можно скорее начать массированную бомбардировку острова. Все кубинцы, десятки и сотни тысяч людей, немедленно стали под ружье. Обстановка на острове была очень нервной, да к тому же помноженной на взрывной темперамент кубинцев. Но и весь мир оказался на грани гибели, ведь в силовое противостояние вошли две страны, США и СССР, с арсеналом ядерного оружия у каждой, хватившего бы для уничтожения всех и вся… Но когда очередной облет Кубы американским самолетом-разведчиком показал, что несколько советских ракет уже установлены и готовы к пуску и что силовой вариант наверняка приведет к ядерной бомбардировке Вашингтона и вообще страшно подумать, к чему, стороны сели за стол переговоров. Можно сказать, что дипломаты сотворили тогда чудо: в обмен на гарантии США не нападать на Кубу и не свергать режим Фиделя Кастро СССР обязался демонтировать установленные на острове ракеты и развернуть обратно свои военные корабли, направлявшиеся к Карибам.

Кризис рассосался к 20 ноября 1962 года, но насколько остро ситуацию переживали кубинцы, какие все это время кипели страсти на Острове свободы, можно понять по случаю, произошедшему в Московском цирке в один из первых дней представления «Карнавал на Кубе». После спектакля большая группа кубинцев, находившихся в то время в Москве, пришла за кулисы поблагодарить артистов и постановщиков. Кто-то из них случайно дотронулся до автомата, который держал в руках М. Кантемиров, джигит из группы Алибека Кантемирова, участвовавшей со своим номером в «Карнавале…», и с удивлением сказал: «Оказывается, он деревянный, а я, сидя в зрительном зале, думал, что…» Кантемиров улыбнулся и ответил: «Не беспокойтесь, если потребуется, все наши артисты сменят бутафорские автоматы на настоящие». Этот ответ очень понравился кубинцам, они сразу принялись активно жестикулировать и кричать «No pasaran!».

В цирке хотели, чтобы зрители, пришедшие на «Карнавал на Кубе», сразу же окунались в атмосферу событий, быта, нравов и жизни на далеком карибском острове. В фойе была развернута выставка работ советских художников, за последние годы побывавших на Кубе. Униформисты, билетеры, осветители — все в национальных кубинских костюмах. И вот когда зрители усаживались, гас свет, то где-то под куполом возникал сначала шум морского прибоя, потом рокот приближающегося самолета. Но все звуки и шумы постепенно перекрывала песня «Товарищ Куба» А. Островского на слова Л. Ошанина: «…тот, кто свободу видел хоть час, жизнь за нее отдаст…»

Затем голос, раздающийся из динамиков, представлял героев спектакля, которые поочередно появлялись в лучах прожекторов: лейтенант Народной армии Рамон, его брат Энрико, девушка с табачной фабрики Кончита, народный учитель Хуан, рыбак Пипо, его невеста Хасинта… Когда же голос объявлял: «Роберте — бывший полковник армии Батисты», то узкий луч света шарил по манежу — а никого нет. Невидимый диктор иронически комментировал: «Полковник, как всегда, предпочел остаться неизвестным…»

А как сегодня представить, что песню Александры Пахмутовой «Куба — любовь моя» исполнял в пантомиме молодой Иосиф Кобзон в костюме кубинских «барбудос» и с приклеенной окладистой бородой!

Куба — любовь моя!
Остров зари багровой…
Песня летит, над планетой звеня:
«Куба — любовь моя!»
Слышишь чеканный шаг?
Это идут барбудос.
Небо над ними — как огненный стяг…
Слышишь чеканный шаг?

Его хорошо поставленный голос гремел на весь цирк. Под звуки этой песни двигались славные цирковые «барбудос» — их танец был строг и героичен. После них на манеж вышли дрессировщики и акробаты Виктор и Виталий Тихоновы: акробатические прыжки через животных, плюс дрессированные яки с пародией на корриду, плюс овчарки. Овчарки работали, как жокеи, — лихо крутили сальто на спинах бегущих по кругу быков.

Одновременно на нескольких экранах, установленных под куполом цирка, шла кинохроника событий на карибском острове. Та самая, что привез Илья Гутман, а также материалы, которые потом предоставили цирку другие кинематографисты. Сюжет, который зрители видели на экранах, сочетался с действием на манеже: пока шла хроника жизни революционной Кубы, на манеже поэт Евгений Евтушенко читал свои стихи: