Юрий Трифонов: Великая сила недосказанного

В сентябре 1974 года в журнале «Крокодил» № 27 было опубликовано сатирическое стихотворение Евгения Евтушенко «Дитя-злодей», содержащее окарикатуренный портрет студента-международника, мечтающего о будущих заграничных поездках и «бесполосных» сертификатах. В момент появления это стихотворение вызвало значительный скандал, на который автор, должно быть, и рассчитывал. На страницах «Комсомольской правды» появился анонимный стихотворный ответ «Лирику-сатирику», написанный от лица студентов-международников. Но вскоре все забыли и о стихотворении, и о скандале. И не стоило бы ворошить эту давнюю историю, если бы не одно существенное обстоятельство. Персонаж этой злой сатиры фактически стал литературным предтечей трифоновского Кандаурова.

В глазах виденья, но не бога:
Стриптиз и бар,
Нью-Йорк, Париж
И даже Того
и Занзибар.
Его зовёт сильней, чем лозунг
И чем плакат,
Вперёд и выше — бесполосный
Сертификат.
В свой электронный узкий лобик
Дитя-злодей
Укладывает, будто в гробик,
Живых людей.
И он идёт к своей свободе,
Сей сукин сын,
Сквозь всё и всех,
Сквозь «everybody»,
сквозь «everything».
Он переступит современно
В свой звёздный час
Лихой походкой супермена
И через нас.
На нём техасы из Техаса,
Кольцо из Брно.
Есть у него в Ильинке хаза,
А в ней вино;
И там, в постели милой шлюшки,
Дитя-злодей
Пока играет в погремушки
Её грудей…[334]

Итак, Олег Васильевич Кандауров уже достиг много из того, о чём пока лишь мечтает персонаж сатиры «Дитя-злодей». Он руководит отделом, встречает иностранные делегации в международном аэропорту Шереметьево (Домодедово, Внуково и Быково принимали в те годы самолёты внутренних авиалиний), его вызывает министр. Олегу Васильевичу предстоит трёхлетняя командировка в Мексику, после которой он рассчитывает занять какое-то ответственное кресло в Москве. Вся его жизнь распланирована до упора. Перед ним всегда стоит какая-то конкретная цель, к достижению которой он неудержимо стремится. «Но одно Олег Васильевич знал твёрдо, это было давнишним, с юности, принципом: хочешь чего добиться — напрягай все силы, все средства, все возможности, все, все, все… до упора! Вот так когда-то, приехав в Москву мальчишкой, протаранил себе путь в институт. Так добился когда-то Зинаиды. Так победил в сложнейшей и запутаннейшей борьбе за Мексику хитроумного Осипяна. Так добьёт дом Аграфены. До упора — в этом суть. И в большом, и в малом, везде, всегда, каждый день, каждую минуту…»[335]

Кандауров долго добивался заграничной командировки в Мексику, а это было непросто, желающих всегда много, но именно он победил: «добился, совершил невозможное, овладел ею, как неприступной женщиной…»[336]

В его каждодневных планах учтены даже мельчайшие подробности, как то: получение медицинской справки, без которой не пустят за границу, прощальное свидание с любовницей, выплата отступного одному из возможных претендентов на сторожку и выведение его из игры. В записной книжке Кандаурова через запятую идут посещение жэка, книжного магазина (не забыть выкупить очередные тома подписных изданий), свидание с возлюбленной: «сегодня тысячи дел и в пять — Светлана»[337]. Судя по всему, девушка была для Кандаурова чем-то большим, чем просто источником наслаждений. Он даже подумывал о том, чтобы начать со Светланой новую жизнь. Для этого пришлось бы развестись с женой, оставив её и дочь, что пагубно сказалось бы на его карьере. Пришлось бы расстаться и с мечтой о Мексике, и с грёзой об ответственном кресле. Кандауров тянет до последнего, не сообщая Светлане об отъезде. Девушка принадлежит к тому же кругу, что и сам Кандауров. Они познакомились, когда владеющая испанским языком Светлана пришла к нему в отдел для прохождения практики. Пришла явно не с улицы. Скорее всего, практикантка, которая была на двадцать два года моложе сорокапятилетнего Кандаурова, училась в МГИМО или Инязе, где было много детей партийной и советской номенклатуры. Живёт девушка в Староконюшенном, одном из арбатских переулков, где располагались дома работников ЦК и МИДа. У её родителей уже есть дача, которой ещё только предстоит обзавестись Олегу Васильевичу. В течение восьми лет он снимал у Аграфены сторожку, за свои деньги улучшая и ремонтируя домик, и теперь, после смерти владелицы, хочет вступить в дачный кооператив и стать собственником сторожки.