Юрий Звенигородский

Чуть въехала московская знать в ворота, враз бухнули отовсюду колокола. И пошло, полилось, полоняя уши! Улица вместо тонкой вереницы зевак показала приезжим такое людское месиво, что пришлось охране расчищать путь нагайками. Вот и площадь — море голов!

Старший Всеволож обратился к Юрию:

— Будешь говорить, господине?

Князь смешался. Кошкин пришел на выручку:

— Я громогласнее. Дозволь мне.

На княжий кивок освободил кудель от шапки, подступил к краю и закричал:

— Гражане нижегородские!

Юрий оперся о руку Семена Федорыча Морозова. Голова, только что гудевшая колокольным звоном, сейчас наполнилась голосом говорящего и утробным гулом толпы.

— Что он вещает? — спросил князь.

— Про Нижний Новгород — новую собственность государя Московского, — отвечал Морозов.

Потом волю великоханскую прокаркал Улан, а Всеволож-младший перетолмачил.

С площади гости-хозяева устремились в кремль. Их на дворцовом крыльце не встретили, но и вход не закрыли. В переходе само собой получилось, что Юрий оказался впереди всех. Шел на голоса из большой палаты, как видно, вместившей немало господ и челяди. Не доходя распахнутых дверей, стал в нерешительности и услышал:

— Господа мои и братья, милая дружина! Вспомните крестное целование, не выдайте меня врагам моим!

Голос Василя Румянца:

— Господин князь! Не надейся на нас, мы уже теперь не твои и не с тобою, а на тебя.

Юрий вошел, за ним остальные. Борис Константинович Нижегородский поднял взор на внучатого племянника:

— Брат! Что же это?

Князь Улан снова прокаркал царский указ, на сей раз как бы для одного Бориса. Тот открыл рот… Ищущие защиты очи двуродного деда в слезах были устремлены на Юрия. Дмитрий Александрович Всеволож приник усато-бородатыми устами к княжему уху:

— Решай дело, Юрий Дмитрич!

Память явила холодный образ государя-брата Василия. Он с дедом Борисом в Тохтамышевом войске пережил тягостный азиатский поход. Он выжал из великого хана ярлык на Борисово княжество. Он младшему брату вместо отца. Он благословит братний брак с княжною Смоленской. Он повелел превозмочь себя. Юрий превозмог.

— Возьмите бывшего князя Нижегородского и его семью, — молвил он излишне громко, — держите порознь в тесноте, в оковах, до прибытия государя Василия Дмитрича!

Приставы окружили деда Бориса и повели. Тот не противился. Не сказал больше ничего, ушел молча.

Молчанием проводила его «дружина милая». Молчали и бояре московские. Лишь князь Улан по уходе Борисовом обратился к Румянцу:

— Холодно у тебя тут, Василька, будто в зиндане[48]. Топить надо. Русский лес не Дикое Поле. Здесь ведь не кизяки, а дрова.

Зашуршали шубы боярские, застучали посохи, загудели обретающие полный звук речи. В них слышались льстивые слова о всеуспокаивающем, всеутолящем, всеободряющем пиршестве. Юрий вышел на высокое крыльцо, не сопровождаемый никем. Там столкнулся с Семеном Морозовым.

— Ты что здесь, учитель? Почему один?

Знаток прародителевых жизней понурился, пощипал светлую бородку, глянул исподлобья лазоревыми очами:

— Не мне кого-либо учить, Юрий Дмитрич. Видал немного, более читал. Вон, старый Всеволож прошел все колья и сына Ивана так вразумил, что из Нижнего Москву прозревает.

— Далее, чем Москву, — Смоленск! — поправил князь. — Гонцы у него, как птицы. Нынче мне поведал о взятии Смоленска Витовтом.

— А мне доверил две вести, — сказал Морозов. — Первая: государь Московский уже в Гороховце. Вторая: Анастасия Смоленская отослана к отцу в Рязань…

Юрий не дал договорить, вскрикнул:

— Выдумка! Ложь!

Семен Федорович обнял его:

— Пойдем, господин, провожу в отведенный покой. Отдохни от тяжелого, счастливо исполненного дела.

В просторной спальне было тепло и чисто. Юрий рухнул на постель.

— Друг мой, скажи им: нейду на пир. Голова болит. Прикажи дать вина. Хочу быть один…

Опорожнив чашу, уснул без снов. Очнулся от постороннего шума. У изголовья стоял брат Василий.

— Спаси Бог тебя, Гюргий! Все хорошо!

— Плохо! — вскочил Юрий. — Анастасию увезли. Ты солгал!

Государь обхватил брата за плечи, заглянул в глаза, покачал укоризненно головой:

— Ой, скор на приговор! Поразмысли спокойно: Витовт отнял Смоленск у верного своего служебника, так можно ль оставить княжну Смоленскую служить Витовтовой дочери?

5