Юрист отверженных

– А можно?.. – Я так и не договорила вопрос, сообразив, что не каждому мужчине нравится, когда у него просят что-то попробовать из тарелки. Был у меня бывший, который буквально впадал в ярость от этого. Но полуцварг угадал моё желание без лишних утонений.

– Конечно, но предупреждаю: вещь весьма специфическая. Обычно тем, кто пробует в первый раз, не нравится. Я просто с детства люблю это блюдо.

Я кивнула, наблюдая, как юрист с помощью щипцов ловко отделил крупные лилово-красные клешни, затем постучал по панцирю молоточком, заставляя треснуть, и вынул зубчиками вилки светлое мясо. Стоило потянуться к его руке – я это сделала не задумываясь и на автомате, – как Мишель за долю секунды скинул мясо в отдельную тарелку и протянул мне.

– Это твоя порция, Ульяна. Приятного аппетита.

Медовые глаза юриста сияли смехом, а я чуть не хлопнула себя по лбу, соображая, что то, что собиралась воспользоваться вилкой Мишеля – распространённое приемлемое действие для Тур-Рина, – мягко говоря, не по этикету для Цварга.

Марсо меня спас от конфуза.

– Ну как? – Глаза этого хитреца продолжали лучиться удовольствием. Похоже, ему понравилась мысль, что я могла перегнуться через стол и облизать его прибор.

«Облизать. Его. Прибор», – насмешливо повторил внутренний голос, подбрасывая картинки месячной давности. У-у-у, шварх, зачем я только об этом подумала?..

– Как крабовая палочка в кисло-сладком соусе, – поспешно ответила, наблюдая, как искры на дне необычных радужек из весёлых становятся обжигающими.

Мишель медленно кивнул, а через десять минут мы снова общались на тему редких природных явлений, искусственной терраформации планеты и прочих нейтральных, но любопытных вещах.

Официант как раз вносил десерт – манго-маракуйевый чизкейк, – когда Мишель посмотрел куда-то над моим плечом и переменился в лице.

***

Мишель Марсо

Ульяна Ласка была сама непосредственность, и это подкупало. Собственно, впервые в жизни я сидел в ресторане на Цварге и не чувствовал, что на меня оборачиваются как на полуцварга, потому что Ульяна занимала всё моё внимание. С ней оказалось неожиданно здорово. Я предполагал классический обед, на котором Сисиль обычно грустно вздыхала и сетовала, что повара разучились готовить или блюда приелись, а тут…

«Не знала, что небо может окрашиваться в оттенки сиреневого. У нас на Танорге и Тур-Рине закаты и восходы оранжевые и красные».

«Всё зависит от угла преломления и состава воздуха».

«Да, любопытно… хотя, я думаю, рельеф планеты и кристаллические осадки на вершинах гор тоже вносят свою лепту. А как образуются муассаниты?»

Как оказалось, Ульяне очень нравились драгоценные горы и она вычитала о них все доступные в инфосети данные. А как она ела… Вроде всё было в рамках приличий, но я и представить себе не мог, что поглощение пищи может быть настолько возбуждающим занятием. Невольно вспомнились ларки с их диковатой традицией, что совместный приём пищи мужчины и женщины может трактоваться как сексуальные игры. При взгляде на Ульяну эти традиции уже и не казались мне такими дикими.

Разговор как раз перетёк в более-менее безобидное русло о терраформации планеты, когда в зал ввалилась пятёрка полуцваргов. Не знаю, что именно меня так сильно напрягло, я сразу почувствовал грядущие неприятности. Причём связанные именно со мной. Возможно, это встроенная функция организма у юристов – ощущать угрозу заранее, – а может, лично развитое чутьё… Тут даже на рога не спишешь, потому что как раз резонаторы молчали и транслировали обычный для общественного места фон с шумными и хаотичными бета-колебаниями, каждый хозяин которых старался их скрыть от других, просто из вежливости.

Не то чтобы в фешенебельные рестораны не пускали полуцваргов… меня-то пустили. И даже Ульяну, которая и вовсе являлась человеческой девушкой.

Не то чтобы в этом месте была плохая охрана. Внизу здания нам даже пришлось пройти досмотр у охраны и проверку на наличие оружия.

Не то чтобы пятеро мужчин выделялись одеждой или какими-то другими признаками, помимо смешанной крови.

Но…

Бывают минуты, секунды и даже терции, когда ты понимаешь всё. По лихорадочно бегающему взгляду, нездоровому блеску в глазах, бисеринам пота на висках, торопливому облизыванию губ и какой-то невидимой, но явно существующей в другом измерении сияющей табличке: «Опасно!».

– Уль, иди в туалет.

– Что? – Девушка подвисла на полуслове и посмотрела на меня вопросительно. Не заистерила, не рассмеялась, подумав, что я шучу, а обдумала фразу и уточнила: – Зачем?

Полуцварги осматривались, к ним поспешил хостес с дежурно вежливой улыбкой. Время растянулось в бесконечность, и собственные удары сердца отмеривали отрезки ускользающей эфемерной материи.