Юрка Гусь

- Бежать отсюда не надумал еще? - спросил летчик.

Юрка молчит. Врать не хочется: была такая мысль у него… От лопаты нажег на ладонях мозоли. Но не убежал веды

- Бабку надо проведать… - Юрка опустил плёйи.- Мерзнет старая… А Шириха удавится - не даст ни полешка!

Северов сбоку посмотрел на Юрку. Из-под низко нахлобученной ушанки с чужой головы виднелся мокрый покрасневший нос да блестели два зеленых глаза. Фуфайка ниже колен. На плече разорвана. Из дырки торчит кусок ваты. Надо бы парнишке теплый бушлат у техников раздобыть. Да разве подберешь на его рост?

Кажется, взялся Гусь за ум. Надо потолковать с бригадиром: как он там, на работе? Бабку, говорит, надо навестить… Не врет? Может быть, опять к старому потянуло. Попадет на станцию - и прощай!

- Был у меня один случай… До сих пор стыдно вспоминать, - раздумчиво сказал Северов. Юрка ждал, что он дальше скажет, но летчик молчал.

- Сбили? - спросил Юрка.

- Я в детдоме жил. А потом - летное училище. А случай вот какой был… - Северов положил руку Юрке на плечо. - Есть такой город Арзамас. Там находился наш детдом. Мне было тогда двенадцать лет. Как и тебе.

- Мне тринадцатый, - сказал Юрка.

- Однажды сидел я в кутузке за какую-то провинность, уже не помню, и вдруг из соседней камеры пьяный дядька сует мне в щель часы на золотой цепочке… Я взял эти часы.

- И цепочку?

- Дядька стал плакать, и я отдал ему цепочку.

- А часы спрятал?

- Спрятал.

- В дрова?

- Откуда ты знаешь?

- Мы в школе проходили этот рассказ, - ухмыльнулся Юрка.- Пантелеев написал. Он так и называется «Часы». А еще Пантелеев написал «Пакет». Я читал. Я вообще люблю про шпану читать.

- «Пакет» не про шпану, - сказал Северов. - Эта повесть про геройского парня.

- Он пакет сожрал, - сказал Юрка. - С сургучной печатью.

- Он не воровал…

Юрка исподлобья взглянул на Северова. Глаза у мальчишки стали колючими.

- Холодно, - сказал он. И прибавил шагу.

- Воровать - это последнее дело… Вор - это… тоже фашист! - Северов догнал Юрку. - Ты иди к бабке… Это ты правильно придумал. Сходи. Проведай.

Юрка с треском отломал от забора сосульку и положил в рот.

- Я ей дров раздобуду, - сказал он. - Сухих.

- Хорошо сегодня поработал? - спросил Северов.

Юрка рассказал. Между прочим, вспомнил и про

Катю.

- Вот дурная, хочет познакомиться. Очень она тебе нужна!

- А как она из себя, ничего? -спросил Северов.

Юрка снизу вверх подозрительно посмотрел на него.

- Да нет! Глазищи большущие, толстая…

- Холодно, оттого и толстая, - сказал летчик.- Я вот тоже толстый - сколько надето! А глаза? Что ж, когда глаза большие, это, брат, неплохо. Были бы добрые. А ты, я вижу, никак не можешь с женщинами ладить? И с Маргариткой все воюешь. Ты это, понимаешь, брось. Она тебе щи варит, а ты ешь да дерешься… Кто ей синяк на лбу поставил? Эх, ты! А еще летчиком хочешь стать.

- А ты погляди! - Юрка сорвал с головы шапку и потыкал пальцем в засохшую царапину возле уха. - Это что? У нее ой-ёй какие когтищи.

Тропинка побежала огородами вдоль плетня. Из-за угла, напугав Юрку, выскочил Дик и с маху бросился хозяину на грудь.

- Попался! - схватил его летчик за лапы, стараясь повалить. Началась веселая возня. Дик лаял, летчик хохотал. Юрка хватать Дика опасался. В общую свалку храбро влезла Маргаритка. С ее головы слетела пуховая шапочка, а красная жакетка скоро стала белой от снега. На ресницах тоже налип снег, коса распустилась.

В темных сенях Рита шепнула:

- А страшно было там в лесу, когда вас со Стаськой бомбили?

- A-а, ерунда!

- Я знаю, почему тебе не страшно было… Ты оглох и ничегошеньки не слышал! - ядовито предположила Маргаритка.

Юрка смолчал.

ГРИШКА АНГЕЛ

Дом бабки Василисы вроде бы похудел: выше стал, чернее. Окна оттаяли, но на наличниках еще держались припорошенные копотью снежные брови. Из трубы ввинчивалась в высокое небо синяя спираль. Юрка первым делом заглянул во двор. На утоптанном снегу белели березовые осколки. Две поленницы мелко наколотых дров подпирали застреху.

- Эй, паренек! Ты что тут забыл?

На крыльце незнакомый военный. Рукава гимнастерки закатаны, на плече полотенце, в руках железная кружка.

- Я? Бабка дома?

- Петровна? В магазин ушла. А зачем она тебе?

- Я потом,- Юрка прикрыл калитку и, зажав под мышкой буханку хлеба, вышел на дорогу.

- Погоди! - крикнул военный. - Ты не Юрка… этот, Гусь?

Юрка не ответил, он прямиком пошел через железнодорожные пути - к бензоскладу.

В густом ельнике, дожидаясь своей очереди, укрылись бензовозы. В сторонке дымили цыгарками шоферы. Чернобрового Семена нигде не видно. «Неужели уехал!»- испугался Юрка и тут же споткнулся о чьи-то ноги в новых кирзовых сапогах. Ноги торчали из-под бензовоза, наехавшего задним колесом на молодую елочку.

- Глаза дома оставил? - услышал он глухой голос.

Юрка присел на корточки и заглянул под машину.

Там лежал розовощекий, большеносый боец, тот самый, который не захотел взять его в Градобойцы.

- А, это ты… - приветливо улыбнулся боец.- Будь друг - подай разводной ключ.

- А где он? - спросил Юрка.

- В кабине, под сиденьем.

- В кабине?-переспросил Юрка.

- Сверху лежит.