Юркины Дожди (СИ)

-А тут супчики, какие-то арендовали его на вечер. Я доверила, потому, что за них попросил мой сокурсник по цирковому училищу-Стилет. Ой! Всё- Стилет, да - Стилет! И имя его забылось! Ох, не люблю я в аренду животных отдавать, но ведь деньги- то реальные за аренду платят. Спасибо, что покормили, попредержали у себя. Я -...вот Вам - это контрамарки наш цирк от меня, ну, знаете- в Клину мы выступаем уж третий год. И на входе скажите от "от Нины Златогорской"-это я ! У меня такой номер там! Приезжайте! Посмотрите!-сказала она, протянув МАргарите и Юрке визитные карточки с фотографией-рекламой ее номера, где она , очень красивая , с прической локонами, в голубом платье на вытянутых руках, как на ветвях держала белых голубей.

И она повела Пегаску в фургон.

- А Вы в Клин обратно поедите? -сообразила Маргарита.

- Да, в Клин, а что? Подбросить нужно?- переспросила Нина.

- Да, вот дедушка из Петрово, как раз по пути в Клин.

****

Кабина водителя фургона была высокой. Из неё было видно далеко, как раскинулась клинско-дмитровская гряда во всей красе, с ее синеющими далями и, распахнутыми ясно- синему в этот день небу, просторами. Удивительно красивый ясный выпал день: с высоким осенним небом, пронзительно яркими цветами земли , вспыхивающей отдельными пятнами рыжей последней в этом году листвы. Нина водила свой фургон лихо, на скорости. И, охотно смеясь, болтала всю дорогу. И все уговаривала Юрку-обязательно приехать в цирк, посмотреть на ее выступление. И на Пегаса, какой он молодец, какие номера она с ним поставила.

-Вы обязательно приезжайте в наш цирк! Я выступаю там с Пегаской, у меня номер с белыми голубями. Они у меня умненькие, послушные...красивые. И платье такое мне сшили для этого выступления - вот , как сегодняшнее небо - бирюзовое, яркое, с блестками...- болтала веселая Нина Златогорская. А Вам дедушка в тюбетейке-то не холодно?

-Нет!-улыбнулся Юрка.

-Это мне Маргарита подарила, она сама их делает и вышивает.

-О! Правда красиво!- отметила дрессировщица, на мгновение повернув голову к Юрке.

***

-Вот ведь-удивительно! За столько времени, один раз "отклонился" в своих водочных походах в Ругачево- и на тебе! Совсем другая жизнь кругом! А она рядом была, эта самая жизнь! И в ней даже голуби-умные! И Пегаска -все понимает, и с крыльями, и без! Один я полный дурак! Все эти годы жил , как слепой и ничего вокруг и не видел! Проглядел!А что, может правда? Взять , да и поехать в цирк ? в Клин? А? А и поеду!- ответил самому себе Юрка, стоя у забора своего дома. Все не торопился возвращаться домой. С удовольствием, словно смакуя, вдыхал свежий осенний ветер. Любуясь синеющими далями, в которых рыжими пятнышками вспыхивала пожелтевшая листва листва, как яркие веселые веснушки на румяном и смешливом лице дрессировщицы Нины.Усмехнулся, подняв голову, и взглянув на небо, словно разгадал её девичий секрет:

А платье-то голубое-голубое для выступлений в цирке сделала "под цвет глаз"- не иначе! Эх!Мне бы в старости дочку такую!Как у Христа запазухой жил бы!Надо же-дрессировщица, значит со зверьми крутится и управляется! А значит и с коровой управилась бы! Руки-то у неё ловкие, сильные...да и свинью бы завели. И цыплят, они ж , как одуванчики по весне-желтые, , от них во дворе весело было бы! Да, что за старость без дочки-то!

А, заходя в свой дом, он почувствовал странную навалившуюся усталость. Ползущую, обволакивающую, наливающуюся тяжестью и тоской, вдруг скосившую его. И Юрка ,едва успев снять у порога куртку ,не раздеваясь , свалился на кровать. После забытья, он открыл глаза, и понял , что закончился тот яркий и солнечный -"как платье Нины Златогорской" день-отметил про себя Юрка и опять провалился в сон.

-Эх! Не запас себе на поминки! А надо было бы на поминки запасти водки! Кто ж меня помянет? - с досадой сообразил Юрка, выныривая из забытья. И отчетливо мысленно добавил:

-А ведь похоже пора! И некому будет и стакан с куском хлеба,прикрывающим его , как крышка, некому на подоконник поставить! Самому нужно сделать, пока силы есть.

И с этими мыслями он с трудом поднялся. Опираясь на край стола, попытался выпрямиться , но боль незримой финкой вонзалась в него слева через подреберье всё глубже и глубже. Боль перехватила дыхание.

-Успеть бы!-пронеслось в голове. И Юрка, передвигаясь к окну, держал стакан, с водкой метавшейся на донышке. Больше в доме не оказалось. Он бережно прижимал стакан к груди, точно хотел дать на прощанье выпить своему болящему сердцу, заглушить боль. Но она заселялась в него, обживая, каждую частичку его, выселяя из него его беспомощную жизнь . А потом эта боль перестала быть частью его самого , а захлестнула весь его мир. Он дошел до окна и опустил стакан с заветренным ломтем чёрного хлеба.За окном было солнечное утро. Солнечные зайчики блеснули через грани совкового граненого стакана, разбежались по Юркиному жилищу.