Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник

Эти пытки–допросы длились долго. Несмотря на решительный отказ отца Гавриила, следователи вновь и вновь повторяли ему этот вопрос. То ли вправду подозревали, что дело было исполнено по таким мотивам, то ли просто хотели направить дело в такое русло. Была явная попытка таким образом сломить отца Гавриила — может, ради спасения жизни проявит малодушие и даст им нужные показания. Цель была совершенно ясна — с такими показаниями правительство прибирало к рукам не только отца Гавриила, но и всю Церковь. Когда увидели, что это не дало результатов, следствие предложило отцу Гавриилу новый путь «спасения»:

— Если ты согласишься с нами и публично извинишься перед советским народом, скажешь, что ты очень сожалеешь о содеянном, что это произошло из–за тлетворного влияния религии и теперь ты образумился, обещаем, что не расстреляем и сохраним тебе жизнь.

И на это ответ был твердым и непоколебимым.

Но, хотя он не думал отступать и с твердостью восставал против всякой лжи и коварства со стороны следователей, душа, измученная таким натиском и пытками, взывала о помощи. Допросы, угрозы и пытки каждый день, притом несколько раз в день, и впрямь невыносимы для человеческой природы. Попавший в такую беду отец Гавриил молил Господа утешить его и придать духовные силы, чтобы выдержать все предстоящие испытания. После одного из допросов молящегося отца Гавриила посетило видение — неким сиянием изображенная прямо перед ним цифра 7:

— Душа мгновенно утешилась, и я уразумел в этом Божий знак, что Он через семь месяцев возвратит меня домой.

Для восприятия, для человеческого разума это было непостижимо, но для Бога — вполне осуществимо:

— После этого видения в тюрьме, ближний мой, воцарился страх. Если до этого на всех допросах меня били и пытали, после этого видения, силою Господней, не решались трогать меня. Следователи тайком приходили и говорили: «Прости нас, отче, за то, что мы совершили, не гневайся и прости». Высокопоставленные лица, которые часто присутствовали на допросах, обращались ко мне почтительно и не ругали, как раньше. А я же поучал их и объяснял всем их невежество.

Несмотря на слова отца Гавриила, не надо думать, что все сразу исправилось и очеловечилось. Просто видоизменились те страшные притеснения и пытки, которые происходили в течение суток и повторялись каждый день. Как–то на одном из допросов присутствовал некий высокопоставленный генерал из Министерства внутренних дел, который обратился к отцу Гавриилу:

— Видно, ты тот священник, который действительно верит в Бога. Поэтому завтра я принесу из дома икону и подарю ее тебе.

На следующий день этот генерал действительно пришел на допрос, все стоя встретили и приветствовали его. Он держал в руке какой–то сверток, завернутый в газету. Только он собрался обратиться к отцу Гавриилу, как тот опередил его и сказал:

— У нас нет таких икон; вы живете безбожно, и у вас дома воцарены безбожие и разврат. Опомнись, брат мой, не то во грехе погибнешь.

Сильно напуганный генерал в растерянности оставил комнату и больше не появлялся. Этот случай весьма угнетающе подействовал и на присутствующих. О генерале отец Гавриил сказал нам:

— В газете у него была завернута фотография обнаженной женщины, и он этим хотел высмеять меня, как священника.

Сожжение портрета «великого вождя» 1 мая, в день такого грандиозного празднования коммунистического режима, не осталось незамеченным и заграницей. В западноевропейской и американской прессе вскоре были напечатаны статьи, которые сообщали общественности сенсационную и невероятную весть. Это встревожило советские власти, и решение о расстреле отца Гавриила было приостановлено. Они не хотели, чтобы на Западе дело было представлено так, будто в стране кто–то был противником советского строя. От отца Гавриила требовали публичного покаяния, применяли пытки, чтобы вынудить его признать свои действия ошибкой и свалить все на вредное влияние религии. Тогда отца Гавриила из изолятора перевели в тюремную камеру.

В тюремной камере отца Гавриила вначале встретили весьма скверно. Один из заключенных даже попробовал ударить его, но отец Гавриил перекрестился и прочел молитву. Увидев это, заключенные образумились и все повально начали просить прощения. А потом в тюрьму к «ворам» пришла весть, что арестованный священник — родной брат умершего всесоюзного «вора в законе» по кличке Двуглавый. Услышав эту новость, тюрьма совсем смягчилась и прониклась особым уважением к отцу Гавриилу.

Несмотря на то что заключенные ценили и уважали отца Гавриила, он и здесь был примером смирения для всех. В камере, по тюремным и арестантским правилам, был свой уборщик из числа заключенных, но отец Гавриил не удовлетворялся этим:

— Я сказал себе: как же так, ты, монах, будешь сидеть и смотреть, а другие будут работать!

На следующее утро отец Гавриил сам взял бак с нечистотами, но тут заключенные, буквально все, в беспокойстве поднялись и попросили его не делать этого, потому что в камере к этому делу приставлен определенный арестант.