Юродство и столпничество

Въ 1-ой главѣ авторъ занимается выясненіемъ вопроса – заповѣдуется ли подвигъ „юродства" словомъ Божіимъ – и при свѣтѣ текстовъ Библіи (Лев. XIX, 2; Мѳ. V, 48; 1 Петр. I, 15, 16; 1 Кор. VII, 7, XII, 7 – 11: Ефес. IV, 13 – 16) приходитъ къ тому выводу, что какъ степени совершенства многоразличны, такъ и ведущіе къ совершенству пути разнообразны, необходимо только, чтобы были вѣрны они духу христіанства въ своемъ исходномъ пунктѣ и въ достиженіи конечной цѣли, а отсюда и подвижничество, не предписываемое священнымъ Писаніемъ, но согласное съ его духомъ, имѣетъ такое же нравственное достоинство, какъ и заповѣдуемый Писаніемъ образъ жизни (стр. 19 – 21). Переходя, далѣе, ко времени и условіямъ. благопріятствовавшимъ появленію подвижничества въ христіанствѣ, о. Ковалевскій находитъ начатки его въ ветхомъ завѣтѣ, „но примѣры его были рѣдки, и не смѣлы, потому что подвижничество было выше нравственнаго состоянія ветхозавѣтнаго человѣка, и только христіанство придало ему истинный смыслъ, сообщило ему новую силу и жизненность" (стр. 21). Сказавъ нѣсколько словъ о произвольныхъ обѣтахъ, указываемыхъ въ Евангеліи – нестяжательности, дѣвствѣ, послушаніи, – авторъ долго останавливается на обѣтѣ монашества, знакомитъ читателей съ исторіей возникновенія этого вида подвижничества (стр. 23) и съ значеніемъ иноческихъ уставовъ преподобнаго Пахомія, гдѣ находятся черты, характеризующія подвигъ „юродства"; напр. 17-е правило: „возненавидимъ міръ и все, что въ мірѣ; возненавидимъ и всякій тѣлесный покой; отвернемся отъ самой жизни, да Богови жить возможемъ", 19-е: „будемъ алкать, жаждать, наготствовать, бдѣнно бодрствовать и изъ глубины сердца воздыхая, проливать слезы во время псалмопѣній и молитвъ" (стр. 25): – св. Кассіана, у котораго въ 41-й главѣ имѣются предписанія съ ясными намеками на „юродство": „среди братства будь, какъ глухой, слѣпой, нѣмой и буій"; но подъ буйствомъ, какъ оказывается и какъ видно изъ дальнѣйшихъ словъ о. Ковалевскаго, св. Кассіанъ разумѣетъ не мнимое безуміе, а иноческое послушаніе; поясняя апостольское изреченіе „буій" (1 Кор. III, 18), св. Кассіанъ говоритъ: „не разбирай и не обсуждай ничего изъ того, что тебѣ будетъ приказано, но со всею простотою и вѣрою всегда изъявляй послушаніе, то только почитая святымъ, спасительнымъ и мудрымъ, что указываетъ тебѣ законъ Божій или опытность старца" (стр. 26), – преп. Ефрема Сирина, который въ своемъ „наставленіи монахамъ", между прочимъ, говоритъ: „сподобившіеся достигнуть добродѣтелей христіанскихъ, въ удовольствіи и духовномъ услажденіи, съ радостію и веселіемъ, по блаженной надеждѣ воскресенія, безъ умышленія готовы, или лучше сказать признаютъ для себя вожделѣннымъ, быть въ наготѣ, въ голодѣ, терпѣть всякое злостраданіе ради Господа, подвергаться ненависти, безчестію, зловѣрію, бичеванію, стать какъ-бы отребіемъ міра сего и, наконецъ, быть распинаемыми и принимать на себя всякое „юродство" (стр. 28).

Такимъ образомъ, происхожденіемъ своимъ подвигъ „юродства" обязанъ Востоку, этому главному и лучшему разсаднику высокой иноческой жизни, на что указываютъ и вышеприведенныя прямыя предписанія древнихъ иноческихъ уставовъ.

Заключительный отдѣлъ 1-й главы (стр. 29 32) составляетъ указаніе существенныхъ чертъ „юродства" въ посланіяхъ святаго апостола Павла къ Коринѳянамъ и въ то же время служитъ переходомъ ко ІІ-й главѣ, гдѣ на стр. 32 38 о. Ковалевскій при помощи толкованій Златоуста и епископа Ѳеофана текстовъ I посланія къ Коринѳянамъ III, 18 и IV, 10 старается опредѣлить „буйство", „юродство", которое, по словамъ Златоуста, есть смиреніе помысловъ, очищеніе ума отъ внѣшняго ученія (стр. 32). Самостоятельнаго же опредѣленія „буйства" не дается о. Ковалевскимъ.