Юродство и столпничество

Такимъ образомъ, „юродство" есть подвигъ, сообразный съ ученіемъ Христовымъ, не противорѣчащій священному Писанію, а вытекающій изъ духа христіанства, потому что, какъ видѣли, спасеніе души составляетъ необходимую принадлежность святыхъ юродивыхъ, а общеполезность подвига „юродства", направленнаго, какъ сейчасъ говорили, на спасеніе и ближнихъ, служитъ краснорѣчивымъ подтвержденіемъ его сообразности съ духомъ христіанства.

ГЛАВА IV Сознательно-намѣренное принятіе святыми юродивыми безумства. Психологичеекій смыслъ ихъ притворнаго безумія. Отношеніе святыхъ юродивыхъ къ уму. Скрытность ихъ характера.

Въ самомъ названіи подвига оттѣняется особенное отношеніе святыхъ юродивыхъ къ своимъ умственнымъ силамъ. Названія: „юродство Христа ради", „буйство Христа ради" – значитъ – безуміе, глупость для Христа. Итакъ, по самому названію подвигъ „юродства" является тѣмъ, что нѣкоторые ревнители благочестія становятся безумными изъ за осуществленія въ себѣ завѣтовъ Спасителя. Профессоръ Е. Е. Голубинскій говоритъ, что подвигъ „юродства" о Христѣ въ томъ и состоитъ, что подвижникъ дѣлался притворно глупцомъ и безумнымъ о Христѣ, чтобы терпѣть отъ людей поношенія и укоризны и чтобы обличать современниковъ" [CCX]. Что святые юродивые притворно принимали на себя безуміе объ этомъ краснорѣчиво говорятъ выраженія житій святыхъ юродивыхъ: святый Симеонъ „юрода себе во всемъ творяше"; святый Ѳома Келесерійскій „творяшеся юродъ быти" [CCXI]; святый Исидоръ „пріемъ юродственное еже Христа ради буйственное житіе, якоже мнимо человѣки"; святый Аврамій Смоленскій „во юродство преложися"; „вси мняху святаго Прокопія, яко юрода"; святый Андрей „неистовъ дѣяся, несмысленъ и недобрѣ глаголющъ"; дѣйствія его напоминали дѣйствія бѣсноватаго, и святаго Андрея связывали желѣзными цѣпями; святая блаженная Исидора „Бога ради притвори себе юродство, аки бы сущи бѣсна"; святый Симеонъ предъ вступленіемъ на этотъ подвигъ прямо „моляшеся прилежно Богу, яко безумнаго и несмысленнаго вси да имутъ его" и, живя въ міру „творяшеся бѣсенъ" [CCXII]; святый Исидоръ Ростовскій „днемъ яко юродъ хождаше, въ нощи же непрестанно молитву къ Богу возсылаше", святый Ѳеодоръ Новгородскій, „оставя временное сіе и скоротекущее житіе, волею во юродство претворися" [CCXIII]; святый Николай Кочановъ „нача юродствовати Христа ради [CCXIV] „творяшеся неистовъ и буй" [CCXV]; святый Михаилъ Клопскій „яко похабъ творяшеся [CCXVI]; святый Василій блаженный „похабяся творя"…; святый Николай Псковскій „похабъ ся творя" [CCXVII]. „По смерти родителей своихъ преподобный Георгій нача похабствовати, буйное и юродственное проходя житіе, по апостолу Христа ради [CCXVIII]. Ходя преподобный по лѣсамъ, въ непроходимыхъ мѣстахъ, удаляшеся отъ человѣкъ, творя видимымъ яко юродъ вмѣняшеся [CCXIX]. Егда же начинаху людіе имѣти св. Симеона яко свята, онъ абіе нѣчто таково содѣловаше, еже не святости, но безумія явнымъ бываше показаніемъ [CCXX], говорится въ его житіи. Послѣ же его смерти, замѣчаетъ біографъ его, современники Симеона познали, „яко юродивый не бѣ юродивый, но премудршій бяше паче всѣхъ мудрецовъ вѣка сего, и мнимый быти грѣшникъ, праведенъ и преподобенъ, образомъ юродства и грѣшничества покрываяй свое богомудрое и богоугодное житіе предъ человѣки" [CCXXI]. Святый Андрей „въ день аки неистовъ творяшеся, въ нощи же безпрестанно моляшеся Богу и святой Анастасіи" [CCXXII]. Святый Исидоръ Твердисловъ „въ день яко юродъ хождаше, въ нощи же непрестанно молитву къ Богу возсылаше" [CCXXIII].

При томъ, святые юродивые не всѣмъ казались безумными. Такъ, когда святый Симеонъ „бываше съ Іоанномъ діакономъ (того города, гдѣ жилъ святый Симеонъ – Емессы) наедине, то ничего юродского не делал, но с кротостью и сердечным сокрушением беседовал о полезном" [CCXXIV]. Святый Прокопій Вятскій каждое воскресенье исповѣдывался и пріобщался святыхъ Тайнъ у Вознесенскаго (города Вятки) священника Іоанна и съ нимъ говорилъ, „якоже и прочіи человѣцы, не яко нѣмъ и юродъ", но подъ клятвою, „да не кому же повѣдаетъ о глаголаніи его, дондеже отъ земли преселится [CCXXV]. Святый Симонъ Юрьевецкій проситъ одного человѣка, видѣвшаго его переходящимъ черезъ Волгу, какъ по суху, никому не говорить о томъ, что онъ находится въ полномъ разумѣ, до его смерти [CCXXVI].