Юся и Эльф

На кресле, уже деревянном и с виду вполне удобном, тихо дремал патриарх. Его не беспокоили, разве что время от времени подносили блюдо с очередной снедью, соблюдая одним гномам понятный ритуал. Патриарх во сне вздыхал, пускал слюни и причмокивал губами.

Ужину это не мешало.

Над креслом повисло марево незнакомого мне заклинания. Щит, что ли? Оно-то, конечно, полезно, мало ли чего от чужаков ожидать можно. Но структура его была весьма занимательна. Меня так и подмывало подойти и посмотреть.

Курс по расовым особенностям магии нам читали, но не сказать чтобы подробный.

– Значит, отца своего вы не знаете? – в третий раз уточнила госпожа Игнера, втыкая вилку в тушку кого-то, весьма похожего на крысу.

– Не знаю.

Про гномью традиционную кухню слухи ходили самые разные, и как-то не хотелось мне на собственном опыте разбираться, сколько в них правды.

– И узнать не пытались?

Пыталась, только… брак матушка не заключала, в моем свидетельстве указала имя собственного батюшки, а дневников, в которые можно было бы сунуть любопытный нос, она не вела.

Тонкое плетение, изящное даже.

– Понятно, – госпожа Игнера произнесла это с нарочитым сочувствием. – У людей слишком вольные нравы. Не сочтите на свой счет.

Не сочту. Постараюсь во всяком случае. И я положила на тарелку чего-то зеленовато-желтого, дрожащего и остро пахнущего травами.

…Вот если присмотреться, становятся заметны шесть опорных линий, связанных потоками второго и третьего уровня.

– Когда мой Эричек сказал, что хочет жениться, я обрадовалась, – голос госпожи Игнеры звучал над столами, и даже патриарх сопеть перестал, будто прислушиваясь. – Я давно искала мальчику подходящую партию. Кто ж знал, что он в любовь вляпается.

Мальчик зарозовелся. Он сидел по правую руку матушки и благоразумно помалкивал.

– Вот что такое любовь? Сегодня есть, а завтра нет. К свадьбе же надо подходить обстоятельно. Или вы не согласны?

Я кивнула, ибо желе оказалось липким, и зубы склеило намертво. Рот наполнился кисловатой слюной, а в душе возникло позорное желание немедля выплюнуть гномский деликатес. И клянусь, сумей я рот раскрыть, выплюнула бы…

…А на четвертом наблюдалась некоторая легкая асимметрия. Я моргнула. Нет, не показалось. Щит тускло мерцал и… А если прикоснуться к нему, очень осторожно и исключительно в целях научных, я ведь не собираюсь патриарха убивать?

– Вот и я о том же! – мое молчание было принято за согласие, и госпожа Игнера заметно оживилась, а сынок ее погрустнел. – Любовь – это для людей, которые сегодня есть, а завтра нет. Приличные гномы думать должны о выгоде!

Я прикоснулась.

Клянусь, только чтобы потоки рассмотреть подробней. А щит вдруг мелко задрожал и рассыпался. За соседним же столом кто-то захихикал, и патриарх заворочался, а после и вовсе глаза открыл.

– Что тут происходит? – поинтересовался он сиплым со сна голосом.

– Ничего особенного. – Советник поспешил подать внушительного вида шапку. Сшитая из темно-красного бархата, отороченная полинявшим мехом, она сияла сотней драгоценных камней. – Эрик жениться собрался.

– Да? – патриарх проморгался и шапку принял.

Натянул на макушку. Поерзал. Снял и сунул советнику:

– Убери эту заразу. Тяжеленная. Говорил же, пускай в сокровищнице лежит, целее будет, а у меня от нее голова чешется.

И, не чинясь, упомянутую голову поскреб.

– Жениться, значит, – взгляд патриарха, разом утративший прежнюю сонливость, скользнул по столам, уставленным снедью, и задержался на упомянутом Эрике, который от этакого высочайшего внимания совсем поблек. – Куда ему жениться? Он еще без маменькиного дозволения до ветру ходить не научился.

– Молодой мастер…

– Какой из него мастер? – непритворно удивился патриарх, позевывая. – Криворучкой был, криворучкой и остался. Да не шипи, знаю, что гости… не совсем еще из ума выжил.

Вот тут, судя по взглядам, которыми обменялись достопочтенный советник и госпожа Игнера, с последним утверждением они категорически согласны не были.

– У мальчика талант, просто еще не прошло достаточно времени, чтобы он раскрылся.

– И закрылся. Так кто невеста?

Грета встала и молча поклонилась.

– Ага… ничего такая… крепенькая… Бжизек, старая собака! – этот вопль заставил госпожу Игнеру подпрыгнуть. – Сколько лет тебя не видел! Твоя кровь?

– Моя.

– А вторая?

– Тоже моя, – папенька дернул себя за бороду.

– От же ж… – восхитился патриарх, причем, как показалось, вполне искренне. И с креслица своего сполз, едва, правда, не рухнул, в мантии запутавшись, однако удержался, только матюкнулся от души и с немалой фантазией. – Еще вчера по штольням лазил. Сколько я тебя за уши драл?

– Много…

– Ага… а у него уже девки… и две… и обе красавицы… скажи своей, чтоб кого другого поискала, а не этого никчемушника…

– Дедушка…

– А ты замолчи, ишь, волю взяли. Чего вы мне там подсыпали? Признавайтесь.

Советник слегка смутился, а госпожа Игнера пробормотала:

– Вам давно следовало отдохнуть…

– Тьфу ты, завтра чтоб и ноги твоей тут не было. И чтоб возвращаться не смела, пока я не дозволю, а то этак и отравят, а я и не замечу. И любовника своего прихвати.

Гномы зашумели, как-то разом и вдруг.