Юстиниан

Виталиан был назначен консулом 520 года. Выходило, что на «политическом небосклоне» империи взошла новая «звезда». Человека этого воспринимали противоречиво. С одной стороны, противостоянием Анастасию он стяжал авторитет среди православного населения империи и был обласкан новым императором. С другой — в столице помнили, что Виталиан — романизированный варвар (гот), склонный к восстаниям и обладающий для этого возможностями: у него по-прежнему были сторонники в войсках, и не случайно Анастасий не смог окончательно подавить его мятеж. Кроме того, в период кампании против Виталиана многие пострадали, лишившись имущества, родственников и друзей, — ведь помимо убитых в ходе боевых действий были и проданные Виталианом в рабство пленные из числа правительственной армии. А тут еще история с прибавкой в определения Халкидонского собора, поначалу не принятой ни Юстином с Юстинианом (вполне православными людьми), ни, как выяснилось, в Риме. Поэтому когда довольно скоро после 1 января 520 года Виталиан, выйдя из бани, был вместе с двумя своими приближенными заколот прямо во дворце (видимо, он вышел из бань Зевсксиппа), истинных причин этого убийства установить не удалось. Летописец Феофан полагал, что так консулу отомстили пострадавшие во время событий 513–516 годов; Прокопий в «Тайной истории» обвинял в свершившемся Юстиниана. Но Феофан жил через несколько веков после описываемых событий, а Прокопий склонен был обвинять Юстиниана во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Марцеллин же Комит, современник тех событий, о причинах убийства умолчал, отметив лишь такую подробность, как 16 ран, нанесенных погибшему. Возможно, виновных, даже если они и были найдены, предпочли не трогать: такое в истории случалось, и не раз. Но то, что популярность Виталиана и Юстину, и Юстиниану мешала, а произошедшее оказалось им на руку, — очевидно.

К моменту смерти Виталиана вторым презентальным магистром был как раз Юстиниан[159]. Есть все основания полагать, что он и являлся реальным командующим презентальной армией, а Виталиану эту должность дали больше как почетную, чтобы он, соблазнившись ею, прибыл в Константинополь[160].

В 521 году уже Юстиниан удостоился звания консула, устроив по этому случаю великолепные зрелища. Марцеллин Комит отмечает невиданный для Востока империи масштаб празднований: на раздачи народу, зрелища и театральные машины было потрачено 288 тысяч солидов[161]. В числе множества диких животных народу показали 20 львов и 30 «пардов», то есть пантер, леопардов или гораздо более редких барсов.

Одной из инсигний римского консула были диптихи: раскрывающиеся подобно современной папке таблички для записей, покрытые с внутренней стороны воском (на них писали). Они делались из ценных пород дерева или слоновой кости и богато украшались. Нам повезло: диптих Юстиниана сохранился, и благодаря вырезанной на нем надписи мы точно знаем титулы Юстиниана на 1 января 521 года: иллюстрий, комит, презентальный магистр конницы и пехоты, консул ординарный[162].

Стал Юстиниан и простатом партии венетов. Феофан, кстати, пишет, что до шестого года правления Юстина I не только в столице, но и в иных крупных городах «венеты ввели народное правление и во всех городах произвели возмущения, побиение камнями и прочие убийства. Беспорядки начались прежде всего в Антиохии и распространились по всем городам, в коих продолжались целых пять лет. При этом поражали мечами прасинов, когда они попадались при встрече, даже отыскивали в домах, и правители не смели подвергать наказанию убийц»[163].

Прокопий, описывая времена Юстина, так сообщает о нравах попустительствуемых властью венетов:

«Стасиоты прежде всего ввели некую новую моду в прическе, ибо стали стричь волосы совершенно иначе, чем остальные римляне. Они совершенно не подстригали усы и бороду, но постоянно следили за тем, чтобы те были у них пышными, как у персов. Волосы на голове они спереди остригали вплоть до висков, а сзади, словно массагеты (гунны. — С. Д.), позволяли им свисать в беспорядке очень длинными прядями. По этой причине такую моду назвали гуннской.