Юстиниан

Хотя ресурсы империи оставались значительными, масштабные начинания василевса требовали денег; казна постепенно пустела. Поэтому с самого начала правления Юстиниан много внимания уделял финансам. Не позднее 528 года появляются законы, посвященные вопросам недостаточного снабжения войск, своевременности уплаты налогов, экономии государственных средств там, где раньше траты были значительными (церковное строительство, содержание двора)[235]. Епископы в провинциях на протяжении 528–530 годов получили право вмешиваться в деятельность президов: разбирать жалобы, следить за исполнением законов, делать замечания чиновникам самого высокого ранга. Неясно, впрочем, как право заместить чиновника местной администрации при рассмотрении жалоб или право проверять финансовые документы соотносилось с 6-м Апостольским правилом, согласно которому епископы не должны иметь мирских попечений. По принципу «доверяй, но проверяй» был введен и институт контролеров за церковным имуществом.

Появилось то, чего Константинополь ранее не знал: таможни в Авидосе и Иероне (то есть у обоих выходов из Мраморного моря), где брали таможенную пошлину за товары, повышенную при Юстиниане с 1/50 или 1/12 до 1/8 — октавы. Видимо, по этому поводу сетовал Прокопий, рассказывая о бедствиях людей, занимавшихся большегрузными перевозками, «дальнобойщиков» тех времен — навклиров: «И некоторые из них больше уже не желали ни принимать на корабль обратный груз (пассаж неясен, видимо, речь идет о требовании забрать товар и плыть обратно, если не платится пошлина. — С. Д.), ни заниматься впредь морским промыслом вообще, но сжигали свои корабли и, удовольствовавшись этим, удалялись. Те же, однако, кто был вынужден добывать этим промыслом средства к существованию, в дальнейшем нагружали свои корабли лишь после того, как брали с купцов тройную плату; торговцы же возмещали свои убытки за счет тех, кто покупал товары. И так римлян всячески доводили до голодной смерти»[236].

Не желая своего рода «конкуренции» с государством, император законодательно ограничил величину ссудного процента, ранее доходившего до 20 % в год: с 528 года сенаторы могли ссужать деньги под 4 % годовых, ремесленники и торговцы — под 8 %, прочие лица — под 6 %, и только при финансировании таких опасных вещей, как морская торговля и вообще сделки, связанные с перемещением грузов или лиц (римляне называли их traiectitia contracta), можно было брать 12 %[237]. Ужесточаются требования по конфискации имущества еретиков, причем распоряжения относительно этого даются чиновникам финансовых ведомств. Государство вообще довольно скоро стало прибегать к экстраординарным мерам, например, к конфискации имущества синклитиков по обвинению в тех или иных преступлениях. Как раз тогда началась карьера Иоанна Каппадокийца — «финансового гения», в апреле 531 года ставшего префектом претория Востока.

Стремясь к контролю, император своим законом, данным на имя префекта претория Демосфена в 531 году, установил твердую цену на рабов: дети обоего пола стоили 10 номисм, взрослые, не обученные какому-либо ремеслу, — вдвое дороже, знание какого-либо простого ремесла добавляло к стоимости еще 10 номисм. Человек, владевший сложной специальностью, ценился много дороже: раб-нотарий — 56 номисм, врач или повивальная бабка — 60 номисм. Дороже всех покупателю обходился обученный ремеслу евнух — 70 номисм. Евнухи ценились дороже не только потому, что в их стоимость входили «потери от процесса» (кастрация сопровождалась высокой смертностью), но и потому, что это был, как правило, привезенный издалека «заграничный товар».

Неясно, тогда ли, но император разрешил некоторым категориям торговцев отступать от установленных государством ценовых ограничений. Правда, к словам Прокопия по этому поводу следует относиться с осторожностью, помня его субъективизм: «Прежде всего он, как водится, назначил народу Византия эпарха, который, распределяя впредь ежегодный налог между теми, кто имел лавки, вознамерился предоставить им возможность продавать товары по угодной им цене. И получилось, что люди города, покупая самое необходимое, были вынуждены платить втридорога и пожаловаться им на него было некому. Урон от такого порядка был огромен. Ибо в то время как казна получала лишь часть этого дохода, приставленный к этому архонт стремился обогатить самого себя»[238].