Юсупов. Серое Братство

— Никто из нас не знает, на что способен, пока не придет время это выяснить, — я развел руки в стороны. — Рассказывали, что один полководец, выбирая себе соратников, пугал каждого чудовищем. И тот, кто бледнел, не подходил ему. А мужчины, которые краснели, становились его верными воинами. И неважно, что они вели себя одинаково. Что каждый бросался на чудовище с клинком. Те, кто был бледен — боялись. А те, кто краснел — злились на свой страх. Злость была сильнее страха.

— Спасибо, — сказал дружинник и впервые за все время посмотрел мне в глаза. — Вы помогли мне понять, что я не виноват.

Глава 7 Первый сеанс для секретаря

Коля покинул комнату. Я же поднялся с кресла, прошелся к окну, открыл створкуи упёрся руками в подоконник. Глубоко вздохнул свежий воздух и прикрыл глаза, пережидая симптомы выгорания. Пальцы похолодели и слегка подрагивали, а в затылке начала распространяться тупая боль. Я с сожалением подумал, что сила Темноглазого графа полностью во мне перегорела, поменяв цвет. А жаль. Она очень хорошо держала меня в тонусе почти сутки. Даже после помощи дяде, я чувствовал себя прекрасно.

Чтобы быстрее прийти в себя, я потер ладони, заставляя силу разгореться и попасть в кровь. Она прокатилась по сосудам горячей волной. Но легче не стало. Потому что в голове сразу же одна за другой принялись всплывать мысли, от которых боль только усилилась. И первой мыслью, которая не давала мне покоя, было то, как этот внушаемый мальчишка попал в частную дружину?

Следующим вопросом было то, как стрелок смог так легко разобраться со вторым дружинником, который пытался его остановить? Да, бывший гвардеец с боевым прошлым, скорее всего, смог бы оказать сопротивление, но…

Убийца даже не был ранен. Словно напарник не пытался стрелять. Или промахнулся от волнения. И это было странно. Таких неопытных охотно берут в армию, где за годы рекрутства всему обучат, да еще и деньги платить будут. А в частные дружины старались набирать людей после службы. Плюсом было бы участие в боевых действиях. Чтобы в случаях, подобных сегодняшнему, тело реагировало рефлекторно. И руки при этом не дрожали. Здесь же все было как-то… неправильно.

— Странно все это, — едва слышно пробормотал я.

Можно было бы поверить, что парня взяли по знакомству. Но это предположение я отклонил, так как был уверен, что вряд ли кто-то стал бы рисковать своей честью ради обычного парня. То, что Коля был не из благородных, я уже понял. Почему в таком важном месте, как фонд, не озаботились достойной дружиной? Вопрос оставался открытым.

В дверь постучали. Я поморщился и произнес:

— Войдите.

Створка распахнулась, и в кабинет вошла Муромцева.

— Вам тоже потребовалась терапия после случившегося? — не оборачиваясь, уточнил я.

Признаться, я ожидал любой реакции. Вспышки злости, или показное презрение. Даже сарказм. Но девушка меня удивила.

— Странный вы человек, Василий Михайлович. Менее получаса назад вас могли убить. А вы, мало того, что после этого спокойно провели терапию, так еще и шутите.

Я обернулся, взглянул на Муромцеву. Она склонила голову к плечу и устало улыбнулась. Я же прошел к креслу и опустился в него, откинувшись на спинку.

— Убить не могли. Вернее, не хотели.

Девушка скрестила на груди руки и удивленно подняла бровь:

— Вероятно вы не заметили, княжич, но тот нездоровый человек навел на вас пистолет.

Я рассеянно кивнул:

— Верно. Навел на меня оружие. Но стрелок разобрался с одним из дружинников, вышел из-за здания и добил жертву за время, пока я бежал к раненому. Так что если бы он хотел выстрелить еще раз — то легко бы это сделал. И я даже не успел бы активировать силовую броню. А даже если бы успел, то не продержался бы и секунды против ветерана. Но он не стал стрелять.

Виктория поджала губы:

— Полагаю, вы поняли это после произошедшего. Но в тот момент вы неслись навстречу вооруженному человеку, совершенно не защищая себя. И о чем вы только думали?

— О том, что человеку на траве нужна моя помощь, — коротко ответил я и тряхнул головой. — Некоторые вещи мы делаем, не обдумывая, на автомате. Обычно лекари именно так поступают.

— Но вы душеправ! — возразила секретарь.

— Вы говорите так, словно это что-то плохое. Будто не считаете меня лекарем.

Собеседница закатила глаза, всем своим видом давая понять, что я попал в точку.

— Так дело в этом? — повеселел я. — Вы презираете мою профессию.

— Вовсе нет, — горячо возразила Муромцева.

— А за что же вы так меня невзлюбили? — полюбопытствовал я.

Девушка набрала в грудь воздух, собираясь выдать длинную тираду. Но осеклась и закрыла рот. Я выжидательно смотрел на нее, не говоря ни слова.

— Вы меня удивили, Василий Михайлович, — наконец сказал она.

— Это я еще не старался, — отмахнулся я.

— Вы не особо хорошо выглядите, — заметила Виктория нахмурившись.

— Говорю же, что не стараюсь. Но вы как-то очень скоро перешли от комплиментов к осуждению.

Девушка приоткрыла дверь и приказала моей помощнице:

— Подай мастеру отвар или энергон. И быстро.

Лидия почти сразу внесла упаковку батончиков и залепетала: