Юсупов. Серое Братство

— В семье Юсуповых уважают простые блюда. Наша кухарка готовит для меня и дядюшки именно такие яства. Лишь изредка балуя нас чем-то изысканным. Но самое удивительное происходит, когда Петр Феликсович решает сам заняться готовкой. Если однажды вам доведется испытать на себе его кулинарные таланты, то приготовьтесь.

— Все настолько плохо? — девушка улыбнулась.

— Пусть для вас это будет сюрпризом, Виктория Ильинична.

— Вы коварный, княжич. Не ожидала от вас такого.

Девушка поставила локти на стол и устроила подбородок на своих ладонях. Я смотрел как солнечные косые лучи скользят по ее лицу, как обрисовывают тонкий бледный шрам на ее лбу, которых походил на штрих. Как свет тонет в ее темных волосах. И подумал, что хотел бы знать, чем можно развеселить Викторию, чтобы удостовериться, что на ее щеках и впрямь появляются ямочки, когда девушка улыбается.

— Вы странно на меня смотрите, — сказала она и прищурилась.

— Это последствия стресса после того, что произошло в лекарне, — отмахнулся я.

Секретарь обеспокоенно нахмурилась.

— Может вам нужен душеправ? Вы помогли Лидии и тому парню… как его…

— Коля. — кивнул я и продолжил, — Он хороший парень. Но мне душеправ без надобности.

— Вы в этом так уверены, Василий Михайлович? — уточнила Муромцева, и кивнул:

— Конечно. Ведь я не испытываю вины. Я сделал все, что мог, чтобы попытаться спасти раненого В этом я уверен. Как и в том, что никак не мог спасти от пули стрелка.

— То есть, для того, чтобы сохранит душевное равновесие достаточно не быть виноватым? — уточнила девушка.

— Не всегда. Можно быть виновным в чем угодно, но при этом не ощущать угрызений совести.

Девушка заправила за ухо выбившуюся прядь волос и дождалась, пока официант поствить посреди стола стеклянный чайник. Внутри него в светлом настое раскрылся большой розоватый цветок.

— Вы часто встречаете таких людей? — спросила Муромцева, когда мы вновь остались одни.

— Людей без совести хватает, — ответил я. — Они живут куда спокойнее тех, у кого эта самая совесть имеется. И это не обязательно плохие люди. Многие из них верят в свои идеалы. Они готовы пойти на многое ради исполнения клятв.

— Вы говорите о военных? — осторожно уточнила девушка.

— И о них тоже, — кивнул я. — Они выполняют долг, не задавая вопросов, не выказывая сомнений. Во время восстания, многим гвардейцам из полков, которые остались верны Императору, пришлось сражаться с братьями. Без сомнений и сожалений. Иначе Империя бы рухнула.

Виктория отвернулась, взглянув в окно. Я с трудом сдержался, чтобы не потянуться к ней. Даже не прибегая к своему таланту я ощутил, что в ее душе колышется тьма.

Глава 9 Новости

Мы закончили обед, и, несмотря на возражения Муромцевой, я попросил общий счет.

— По правилам этикета по счету платит тот, кто приглашает на трапезу, — пояснил я, вынимая из кармана бумажник. — Особенно если приглашенный работает на семью.

Подошедший официант положил передо мной папку со счетом, я разместил в кармашке нужную сумму, прибавив к ней чаевые, встал с кресла и направился к выходу. Виктория последовала за мной.

— Обычно я сама за себя плачу. Как-то непривычно… — пояснила она свое упрямство по пути к машине.

— Если вам будет спокойнее, то разрешаю вам пригласить меня куда-нибудь, — спокойно ответил я. — И оплатить счет.

— Разрешаете? — иронично спросила девушка, и я поспешно уточнил:

— В приличное место, где много людей. А то знаю я вас, независимых девушек. Опоите честного княжича и снимете на телефон, как я танцую без рубашки. А потом начнете требовать, чтобы я извинялся.

— За что?

— Уж поверьте, Виктория Ильинична, всегда найдется за что извиняться. Может, я и произвожу впечатление приличного молодого человека. Но вполне могу натворить всякого, за что должно быть стыдно.

— «Должно» или «будет стыдно»? — уточнила девушка. — Это важно, Василий Михайлович.

— У меня весьма устойчивая психика, как и положено душеправу. И потому я обязательно найду себе оправдание в любой ситуации, связанной с танцами без одежды.

— Да вы опасный человек, — фыркнула секретарь.

— Это вы еще не видели, как я готовлю. Получается чистый яд, даже если я жарю яичницу. Руки-то у меня не заточены под труд. Только ручку держать и умею.

Виктория наконец улыбнулась, оценив шутку, и я убедился, что ямочки на ее щеках и впрямь проявились.

— Куда едем дальше, Василий Михайлович? — поинтересовалась она.

— Домой, — просто ответил я.

— А как же расследование?

Я подошел к машине, открыл заднюю дверь и сообщил:

— В семье Юсуповых есть ветеран времен Восстания. Так что лучше всего сначала узнать у него, помнит ли он этого Холодова.

— Полагаете, Петр Феликсович знает этого человека?

— Может, он и страдает от больной ноги, но ум его все также ясен. Постарайтесь не относиться к нему как к списанному в запас гвардейцу. Этим вы можете его обидеть. И потом, я вам не позавидую.

— Думаете, он переселит меня в подвал? — хмыкнула Виктория.