Юсупов. Серое Братство

— Полагаю, что однажды и вы можете оказаться на его месте, — просто заявил я. — И к вам тоже могут приставить молодого и крепкого сотрудника. Хотелось бы вам снисходительного от него отношения?

— Точно нет, — она мотнула головой и тихо продолжила. — И я не позволю себе неуважительного поведения в присутствии Петра Феликсовича. В нашей организации он легенда. Да и мало кому удалось бы справиться с теми двумя в подвале. А он сумел.

— Он и мне бы помог, если бы успел, — добавил я и устроился на заднем сиденье.

Муромцева же обошла машину и села за руль. Завела двигатель, и авто выехало с парковки.

Всю дорогу я молчал, думая об убийстве журналиста. Да еще и ветераном-гвардейцем, который сохранил верность Императору. Виктория же то и дело косилась на меня в зеркало заднего вида. Похоже, девушка ожидала очередного саркастического разговора. Но я молчал, откинувшись на спинку сиденья. И наконец, Муромцева не выдержала и уточнила:

— Василий Михайлович, с вами все нормально?

— Да, — ответил я. — Все хорошо. Я неважно выгляжу?

— Просто вы о чем-то задумались. И кажетесь мрачным.

— Да вот интересно стало, из какого полка был убийца Холодова, — ответил я.

— Почему вы не уточнили это у жандармов? — осведомилась Муромцева.

— Вряд ли они бы ответили мне на этот вопрос, — отмахнулся я и заметил, как улыбается Муромцева:

— У вас же есть способности к уговорам, — произнесла она. — Или…

Я едва слышно вздохнул. Высший дал Муромцевой шанс отыграться. И я был уверен, что девушка им воспользуется. Так и вышло. Помощница ненадолго замолчала, словно давая мне шанс признаться в просчете. А затем продолжила:

— Неужели вы забыли про это, Василий Михайлович?

Она хитро взглянула на меня в зеркало заднего вида. И я с неохотой признался:

— Не рассмотрел эту возможность. И на душеправа бывает непробиваемый психоз.

Заметил, как она снова улыбнулась, явно довольная маленькой победой. Но, к моему удивлению, развивать тему секретарь не стала.

— Это поправимо, — добавил я. — Завтра можно под каким-нибудь предлогом заглянуть на работу и попытаться найти списки тех, кто находился под постоянным наблюдением в лекарском лазарете. Или, если повезет, узнать нужную информацию из газет или новостей.

Муромцева важно кивнула, но в ее глазах плясали искры. Я же прикрыл веки и задремал. Проснулся же я от голоса Виктории:

— Приехали, княжич.

Я с неохотой открыл глаза и взглянул в окно. Авто стояло у крыльца дома. Я обернулся, оценив, что у открытых ворот расположился незнакомый парень в форме дружинника.

— Благодарю, Виктория Ильинична, — произнёс я и вышел из авто. Осмотрелся по сторонам, но никого больше не заметил.

Машина поехала к гаражу, я же потер руки и активировал «астральных двойников», чтобы проверить обстановку.

Двор был чист. А вот за стеной особняка я увидел три силуэта, один из которых был мне знаком.

— Что-то не так, Василий Михайлович? — послышался за спиной знакомый голос Муромцевой.

— Нет. Все нормально, — ответил я, поднялся по ступеням крыльца и открыл дверь.

Дядя сидел в гостиной. Компанию ему составляли уже знакомый мне Иванушка, и паренек лет двадцати, которого я видел в «Диадоре». Святогоров, кажется. Троица пила чай и о чем-то разговаривала. А еще я с удивлением заметил, что телевизор вновь выключен. И это во время дневных передач про всякое непотребное, чего Петр никогда не пропускал пообсуждать. Заметив меня, собравшиеся в гостиной замолчали.

— Все чудесатее и чудесатее, — пробормотал я, осматривая гостей.

— И тебе добрый день, — ответил дядя и сделал глоток чая.

Бойцы из «Серого Братства» поздоровались со мной, и я кивнул в ответ.

— А что «чудесатее», Василий Михайлович? — не понял Иванушка. — Мы вас смутили?

— Телевизор выключен, — пояснил я и прошел к столу. — В последний раз в этой гостиной было, только когда вместо дяди в кресле сидел Темноглазый граф.

Пётр усмехнулся, показывая, что оценил шутку. Сделал глоток чая и хитро уточни:

— Как прошел первый рабочий день?

— Все прошло достаточно продуктивно, — ответил я и прошел к столу. — Правда, поработать почти не довелось.

Петр сделал глоток чая и удивленно поднял брови:

— Это еще почему? Знакомство с лекарским комплексом?

Я сел в кресло и налил в чашку отвара и уклончиво ответил:

— Почти.

— Во время экскурсии по комплексу, один из находящихся под наблюдением убил дружинника и еще какого-то посетителя, — ответила за меня Муромцева.

Дядя понятливо кивнул:

— Вот оно что. А кого убили?

— Какого-то Холодова, — ответил я и сделал глоток отвара.

Отметил, как от моих слов Иванушка аж приоткрыл рот от удивления, а дядя насупил брови:

— Какого-то, — хмыкнул он и покачал головой. — Эх, молодежь. Святослав Иванович был легендой репортерской службы времен Объединительных походов. Его заметки про победы и достижения гвардии читали миллионы жителей Империи. А все другие корреспонденты хотели быть похожими на него. Не то, что нынешнее племя.

— Я смотрю, вы уже были в курсе последних событий, — резюмировал я и сделал еще один глоток.