Юсупов. Серое Братство

— Я тоже на это надеюсь, — честно ответил я. — Человек вроде неглупый и понимает, что за нее может попасть под прицел.

— Ну, спасибо за информацию, — тяжело вздохнул Круглов. — Она оказалась очень… познавательной.

В гостиную вошла Муромцева. И в руках секретарь держала поднос, на котором стояли заварочный чайник, и несколько кружек.

— Кстати, как вам новый секретарь, Василий Михайлович? — полюбопытствовал гость, когда девушка разливала чай по чашкам.

— Прекрасный, — заверил я. — Признаться, поначалу у меня были опасения, что мы не сработаемся. Все же очевидно, что Виктория Ильинична не привыкла исполнять работу помощницы. Но, как оказалось, она весьма гибкий человек.

— Да? — изумился Круглов.

— Да. Мои сомнения оказались пустыми. Мы прекрасно поладили, и я даже готов сделать Виктории Ильиничне предложение, от которого она вряд ли окажется.

Девушка застыла, приоткрыв от удивления рот и потрясенно глядя на меня. И чай перелился через край чашки в блюдце. Но Круглов и Петр этого словно бы не заметили. Все взгляды были прикованы ко мне, и я поспешно продолжил:

— Предложение стать секретарем семьи Юсуповых. Готов даже предложить оклад за работу. И социальный пакет. Да перестаньте вы чай лить, Виктория Ильинична. А то всю скатерть зальете. Вычту за чистку из вашей зарплаты.

Девушка вздрогнула, словно выходя из ступора, и поставила заварочный чайник на стол. Виктор же вновь улыбнулся:

— Хорошо. Уверяю вас, Василий Михайлович, если Виктория решит сменить работу — я подпишу заявление об увольнении.

* * *

Мы пообщались еще несколько минут, а затем Виктор сослался на дела, поставил на стол пустую чашку и покинул дом. Я проводил его до выхода, запер за ним дверь и вернулся в гостиную. Виктории за столом уже не было.

— Совсем напугал девушку своими намеками неприличными, — произнес Петр, когда я сел в кресло. — как бы она ни подумала чего дурного про нашу семью.

Я только пожал плечами, и налил в чашку настоявшийся отвар:

— Намеки были вполне приличными. Это вы все не о том подумали. И кому должно быть стыдно?

Я покачал головой и сделал глоток отвара. Поморщился: напиток вышел очень уж крепким.

— Да, кстати. Чуть не забыл.

Достал из кармана пакет, переданный мне Толстым, и протянул его Петру.

— Что это? — настороженно спросил Петр, указав на подарок Толстого.

— Это тебе передал Григорий Павлович. От своей дрожащей супруги. Она увлеклась вязанием.

— Вот кому повезло встретить хорошую женщину, — с теплом отозвался дядька. — Знаешь, я по-своему ему даже завидую. Она ведь терпела все его выходки, которых было немало. Григорий в свое время знатно куролесил. Это он сейчас отрастил бороду и ведет себя благообразно. Но ты не верь этому порядочному с виду старику. Когда-то он и на дуэлях стрелялся и купал в вине скаковых лошадей.

— Неужели? — поразился я.

— Было время, — отмахнулся старик. — А потом встретил свою Машеньку и его как подменили. Как же он красиво ухаживал за Марией. Весь высокий свет был изумлен, что граф на такое способен. И ведь сумел добиться ее взаимности. Мало кто верил, что их свадьба состоится. И еще меньше верили, что брак будет удачным. Но вот спустя годы они все еще вместе.

Я покачал головой:

— Да уж. К слову, граф обеспокоен тем, что к нам заезжают машины. И переживает, что с тобой случилось что-то дурное.

— Просто ему скучно. Вот он и ходит по участку с биноклем, — буркнул старик, но при этом выглядел довольным.

— Он обещался зайти завтра с каким-то медовым напитком.

— Это славно, — оживился Петр Феликсович. — Мне как раз помогла его мазь. Я попросил Волкова смешать ее с кремом.

— Прости, я обещал все сделать…

— Брось, — отмахнулся дядька. — на что нам надсмотрщики, если отказываться от их помощи.

— Ты считаешь их таковыми? — удивился я.

— Круглов расстарался и прислал в наш дом своих лучших бойцов. Я не дурак, Василий. И вижу, кто передо мной. Та же Виктория не просто девочка на побегушках, хоть и терпит твои приказы. И делает это наш крокодиловый друг не только потому, что хочет нас защитить. Но и для того, чтобы показать тебе, как славно быть одним из Братства.

И продолжил:

— Как думаешь, что будет делать Братство?

— Ну, сперва скорее всего поговорят с репортером, — ответил дядя. — Затем проникнут в квартиру Холодова. Может быть, на какое-то время в «Правде» появится новый репортер.

— Думаю, в квартире уже успели побывать жандармы, — ответил я. — И вся информация про расследование Холодова уже передана в Синод. Или уничтожена.

— Возможно, — согласился Петр. — Но у Братства очень много друзей. В том числе в жандармерии и Синоде.

— Если бы я не видел душегуба лично, то решил бы, что Холодов погиб от рук Серых Братьев, — задумчиво произнёс я, и, к моему удивлению, дядя не стал спорить. Вместо этого произнес:

— Никак тоже загорелся расследованием этого убийства?

Он обернулся ко мне, ожидая ответа. И я задумался.

— Дело интересное, — заявил я после паузы.

Я ждал, что дядя будет пытаться меня отговорить, или хотя бы начнет ворчать, но Петр кивнул: