Юсупов. Серое Братство

Петр не сдержался и закашлялся. Волков приложил кулак ко рту, чтобы скрыть смех. Только Муромцева оставалась невозмутимой.

— У вас сегодня нет никаких дел? — спросила Виктория, старательно избегая встретиться со мной взглядом.

— Есть, — довольно ответил я. — И мне понадобится ваша помощь.

Глава 22 Неожиданные повороты

Я бы мог устроить себе выходной, но понимал, что надо отвезти в кабинет Дельвига записи по пациентам. Иногда из-за занятости я брал на дом часть работы по заполнению карточек. Стоит отучиться от дурной привычки смешивать свою личную жизнь с профессиональной. Но, пожалуй, эта привычка всех Юсуповых. Когда я вспоминал отца, то чаще всего перед внутренним взором появлялся сидевший в кресле своего кабинета мужчина. Он вечно работал. Да и дядьку я редко видел не занятым службой. Только после получения травмы он стал домоседом.

— Посмотрите, кто тут, — внезапно подала голос Муромцева, протянув мне свежую газету.

— И что там? — лениво поинтересовался Петр.

— А ты не прочел? — удивился я. — Ведь раньше никогда не отдавал газету, пока не все статьи не изучишь.

— А может я таким был, потому что у меня собеседника хорошего не было, — парировал родич. — Теперь вот есть. И мне до газет. Но ты давай-ка, рассказывай, что там.

Последнюю фразу он произнес с видимым интересом. Я же открыл газету. Оценил первую страницу и поморщился. На большой фотографии был изображен Федор Борисович, облаченный в свитер с высоким воротом. Он стоял в позе молящегося жреца, подняв лицо к небу, и выглядел на редкость одухотворенным. Надпись под фото гласила: «Не та дверь оказалась открыта, и я вошел».

Дядька все же сумел дотянуться и вырвал у меня из рук газету. Быстро просмотрел статью и довольно засмеялся.

— Только не говори, что это ты его научил этому трюку.

— Какому? — беспечно осведомился я, и дядя шутливо погрозил мне пальцем:

— Чтобы казаться невинным барашком. Ты посмотри на этого проходимца. Он ведь и впрямь верит, что кто-то воспримет всерьез его отговорку про случайность.

— Федор сам признался, что был на том мероприятии, — возразил я. — Хотя мог не делать этого.

Дядя покачал головой:

— А вот и не мог. История про вечеринку, где творились всякие непотребства, стала достоянием репортеров. Ясное дело, что про тех, кто там засветился, стало известно общественности. И он понимал, что шила в мешке не утаишь. Вот и решил разыграть покаяние.

— На мой взгляд, это было лучшее, что он мог сделать, — без особого азарта ответил я.

— Надеюсь, ты взял за него деньги за прием заранее? — уточнил Петр и флегматично продолжил, не дожидаясь ответа. — А то этот хлыщ может сбежать куда-нибудь в Британию и ныть там о том, что в Империи его притесняют.

— Брось, зачем ему бежать, когда тут его любят…

— У попа была собака — он ее любил, — пробормотал дядька.

— Не нагнетай, — махнул рукой я.

— Вошла псина не в ту дверь, и он ее прибил, — закончил за родича Волков и прыснул, не стесняясь остальных собравшихся.

— Верно понимаешь, Сергей, — похвалил его Петр и тоже захихикал.

— Злые вы, — вздохнул я. — Человек может и впрямь искренне раскаивается в том, что оказался в том месте.

— А на фото и видео с мерзкой вечеринки он выглядит весьма довольным, — мстительно добавила Виктория Ильинична.

В этот момент у меня в кармане зазвонил телефон. Я вынул аппарат и увидел незнакомый номер. Нахмурился и поднялся на ноги.

— Прошу меня простить. Я отлучусь, — сообщил я.

— Только дверью не ошибись. А то окажется в подвале, — не унимался Петр Феликсович.

Мне не хотелось портить ему настроение, и потому я лишь пожал плечами.

Я встал с кресла, вышел на кухню и принял звонок.

— Василий Михайлович, это катастрофа, — прозвучал в динамике знакомый голос.

— Федор Борисович? — поразился я. — Откуда у вас мой номер?

— Вы меня слышите? У меня случилась катастрофа! — воскликнул мужчина, игнорируя мой вопрос. — Вы дали мне совет, и я им воспользовался.

— Совет? — я потер переносицу, точно припоминая, что ему говорил.

— Вы посоветовали мне сказать, что я ошибся, что перепутал дверь. И теперь эту фразу перевирают репортеришки и всякие подонки кричат мне вслед шутки про дверь.

Говорить открыто о том, что текст извинения Федор придумал сам, а потом наверняка согласовал со своим секретарем, я не стал. Потому что понимал, что Федору был нужен виновный и он никогда не признает, что виноват он сам.

— Так, давайте по порядку. Где вы взяли мой номер телефона? — твердо произнес я.

— Да при чем тут вы? У меня беда. Мне плохо! Надо решать мои проблемы. А вы все о себе. Нельзя же быть настолько самолюбивым, мастер Юсупов. Вы все же душеправ. И вы клятву давали. И должны меня спасать.

От его голоса у меня зазвенело в ухе, и я отодвинул аппарат от головы. Однако это не помогло, и я слышал Федора очень отчетливо.

— Исправляйте все, Василий Михайлович. Скажите, что мне надо делать?

— И вы выполните все, что я вам посоветую? — уточнил я.

— В пределах разумного, — тотчас отозвался артист.

— То есть, у вас снова условия, — протянул я, старательно имитируя разочарование.