Ювелир. Тень Серафима (СИ)

Не мигая, Кристофер, как и все прочие, подобострастно взирал на своё божество. Как умудряется лорд Эдвард координировать такое невероятное количество мощных драгоценных минералов, расположенных на восьми сторожевых башнях, одновременно контролируя ситуацию с группой поддержки? Если бы премьер не видел этого собственными глазами, он бы с полной уверенностью сказал, что подобное невозможно. Не только потому, что это тяжело на ментальном и интеллектуальном уровнях, - хотя и этого одного вполне достаточно. Как и всякий использующий камни заклинатель, правитель превратил своё тело в проводник преобразующей реальность магической энергии, но поток этой энергии был оглушителен. Способна ли смертная плоть выдержать такое?!

Впрочем, нет ничего, что лорд Ледума не смог бы. В эту секунду Кристофер не сомневался ни в чем.

Однако ментальная хватка правителя постепенно слабела. С явным усилием маг поднял ставшие невероятно тяжелыми кисти, этим гипертрофированным жестом пытаясь помочь себе поднять вибрации минералов на более высокий уровень, еще выше, выше, высвобождая излучения невозможной чистоты. Поднять энергию, как знамя… но сил уже не хватало. Минералы зазвучали жестко, каждый на своей волне, заискрили, заиграли причудливыми оттенками цвета, расползаясь под пальцами скользкими шелковыми лентами. Их было не удержать.

Даже свивая арканы из обнаженных нервов, из собственной души, - их было уже не удержать.

И всё же лорд взял эту последнюю высоту. В сильном волнении Кристофер следил за едва различимыми подрагиваниями пальцев заклинателя, за движениями, будто утратившими внутреннюю целостность. Правитель словно брел на ощупь, почти вслепую, тщетно пытаясь нащупать руками стыки темноты и света, времени и пространства, бытия и небытия.

Похолодев, Кристофер немедленно понял всё. Привычный ловить желания лорда на лету, он выучился видеть многое, недоступное остальным. Маг погрузился слишком глубоко, чтобы остались силы вынырнуть теперь на поверхность. И, увы, среди них не было никого, кто мог бы помочь… кто мог бы встать на защиту города вместо него… или хотя бы рядом с ним. Никто другой не сумеет сделать этого: способности правителя Ледума были велики, больше всего, с чем когда-либо сталкивался аристократ.

Но и они были не безграничны.

Лорд потерял контроль.

Похоже, он даже потерял сознание. А зная ментальную силу алмазов, не исключено, что вместе с ним и рассудок.

В эту секунду в зеркале, с которым правитель держал основную связь, что-то оглушительно треснуло, и стекло потемнело, являя им катастрофу. Одна из башен была уничтожена, с корнем вырвана из тела земли. Но другие зеркала в то же самое время показывали гораздо более оптимистичную картину: воронка всё же отклонялась, коснувшись Ледума лишь краем. Траектория её была изменена, и путь созданного Октавианом косматого чудовища лежал теперь прочь, прямиком вглубь страны, в подвластные Аманите центральные земли. Конечно, до столицы оно уже не дойдет, растеряет по дороге силу, однако пару-тройку городов хорошенько потреплет, оставив выживших на растерзанье Пустошам.

Это была победа. Победа!

Но тело лорда уже падало, невыразимо медленно падало со своего призрачного пьедестала, потеряв эфемерную опору воздуха, будто отрывались по одной держащие его витые прозрачные нити. Время застыло, затаилось, увязло в зыбучем сыром песке одного-единственного момента, краткого мига слабости. Слабости, которую нельзя демонстрировать. Шок словно парализовал собравшихся, во все глаза следивших за головокружительным падением, в которое никто из них не мог поверить. Которое никто из них не хотел наблюдать.

Страшная победа.

В наступившей мертвой тишине Кристофер слышал лишь сошедший с ума метроном собственного сердца. Больной, сломавший однажды взятый ритм, темп, произвольно переходящий с восьмых долей на шестнадцатые и обратно, тогда как должен был отбивать половинные.

Нет. Такого нельзя допустить. Развязка слишком надрывна, слишком трагична, чтобы лишние глаза смели её лицезреть. И без того уже высокопоставленные плебеи видели больше, чем им позволено.

Именно так, образцово, мучительно красиво, и должны умирать лорды. Именно так - и именно такими: непобежденными, гордыми и недосягаемо одинокими.

Заклинатель бросился вперед, в объятья сплетающихся шестилучевых звезд, что было бы равносильно самоубийству, если бы внутри еще жила магия. Но поля концентрированных энергий уже развеялись, как тяжелый, удушливый дым пожарищ. Последние, медленно исчезающие магические импульсы еще поддерживали бесчувственное тело правителя, не позволяя ему упасть, тогда как все прочие тела - точнее, обтянутые высохшей кожей скелеты - уже рухнули на пол. Как мимолетный дождь пролилась плавающая в воздухе кровь, и башня сделалась похожа на место массового жертвоприношения. Последние краткие мгновенья… последние метры, скользкие и страшные… самые длинные метры в его жизни.

То ли в прыжке, то ли в падении крепко обхватив беспомощное тело правителя, премьер скорее почувствовал, чем услышал угасающий рваный ритм его сердца.