Ювелир. Тень Серафима

Однако он был голоден, очень голоден.

По природе своей драконы считались всеядными. Но чем грубее была пища, тем хуже она могла насытить их. Наилучшим образом для этого подходила высшая энергетическая пища - эмоции. Чем сильнее и искреннее они были, тем большее внимание драконов привлекали, при этом обязательным условием было то, что эмоции должны были быть направлены на них самих. Любовь и ненависть, по сути, одно и то же чувство, взятое по модулю, - вот то, что было для ящеров слаще меда.

На втором месте по питательности шла кровь. Уникальная субстанция, представляющая собой нечто среднее между материей и энергией, она являлась настоящим живительным коктейлем, нектаром, способным быстро утолить даже самый жестокий голод.

Помимо этого драконы могли употреблять в пищу плоть живых существ, а также любые растения, но практически никогда не делали этого. Смысла в таком питании было не больше, чем человеку набивать живот бумагой.

Помимо особенностей жизнедеятельности пристальный интерес лорда Эдварда, да и многих заклинателей до него, вызывала природа драконьей магии. Источником её были не драгоценные минералы, но и не собственная кровь, как у других рас. Общеизвестным фактом была необъяснимая алчность драконов, питавших особое пристрастие к драгоценностям и собиравших их в своих пещерах. Лорд Эдвард не сомневался, что этой страсти имелись объективные причины. Конечно, камни ящеры собирали в силу того, что в мире, который управлялся человеческими магами, те имели огромную ценность, представляя собой могущество и власть. Но с еще большим увлечением драконы собирали и коллекционировали в своих жилищах монеты, слитки, медали, кольца и вообще любые изделия из золота.

Золото было удивительным металлом, издревле привлекающим внимание людей. Золото сделалось мерилом стоимости и красоты, эквивалентом всех благ. Магнетический блеск его манил и сводил с ума многих, его равно любили торговцы и поэты, и целые орды алхимиков десятилетиями пытались получить его из неблагородных металлов. Всё тщетно. Особенность золота заключалась в том, что это было единственное вещество на свете, которое до сих пор не удалось получить искусственным путем ни алхимикам, ни ученым, ни даже магам, хотя все очень старались. Крылся в нем некий секрет, ключ к которому был бесследно утерян.

С годами лорд Эдвард понял, что связь ящеров с металлом невероятно чутка и прочна. Драконы обращались с золотом, как с живым. Они чувствовали его настроение, слышали его голос, чувствовали его аромат, которого, по заверениям ученых мужей, не было и не могло быть ни у одного металла. Это не оставляло сомнений в том, что драконьей магии опиралась на силу золота, однако обнаружить эту таинственную силу или хотя бы выявить какие-то закономерности самому магу не удалось, хотя он потратил не одно десятилетие на эти безрезультатные, хотя и очень любопытные исследования.

Внезапно внимание правителя привлекло нечто, происходящее снаружи. Подойдя к окну и отодвинув в сторону тяжелую портьеру, он смог в полной мере насладиться панорамным видом города. Чудесным видом - если вам нравятся города, укутанные плотными облаками ядовитого желтого дыма.

- Бесчинства святой службы также творятся с твоего ведома и одобрения, Эдвард? - тягучий голос нарушил его одиночество, как ни в чем ни бывало продолжая давешний диалог, как будто тот и не был оборвал еще вчера. - Похоже, ты тешишь себя иллюзиями касательно собственного безграничного могущества.

С растущим раздражением лорд Эдвард обернулся. Мальчик стоял за самой его спиной и улыбался так невинно, так целомудренно, что мороз продирал по коже.

- Тебя не проведешь, Альварх, - язвительно парировал правитель. - Но о чем мы ведем спор? Любое могущество - лишь иллюзия. Как и всё в этом никудышном мире. Предоставленный смертным выбор лишь в том, какую иллюзию предпочесть. И я в полной мере использую его.

- Это славно, - почти пропело существо. Голос его был слишком чист, чтобы быть голосом зрелости, но в то же время слишком глубок, чтобы принадлежать беззаботной юности. Темная гармония этого размеренного голоса захлестнула сознание, завораживая. - Но что же всё-таки насчет политики святой службы?

- Инквизиция действует в рамках предоставленных ей свобод, - скрестив руки, сухо продолжил заклинатель. - Это необходимое зло, с которым приходится мириться. В конце концов, сами не желая того, они действуют на благо режима, подавляя инакомыслие и уничтожая проклятое семя Искаженных и полукровок...

- Милорд! - едва начавшийся разговор их внезапно прервали. Звонкий голос принадлежал Севилле, последней пассии лорда - юной дочери одного из придворных. Девица была так мила и непосредственна, что правитель прощал ей многие вольности, и для всего двора несчастная немедленно превратилась в объект черной зависти.

Однако теперь лорд Эдвард кожей почувствовал недоброе. Словно в подтверждение этого нехорошего предчувствия дракон облизнулся и в следующий миг исчез из поля зрения.