Ювелир. Тень Серафима

Внешне ничего не поменялось. Но теплая молочная ванночка, самой комфортной температуры, была уже готова. Щелчком пальцев Кристофер погасил голубой электрический свет, одновременно зажигая более подходящие случаю свечи. Бросив в курящиеся благовония щепотку светло-коричневого порошка, он опустился на колени и высыпал в молоко горсть лепестков: розы, пионы и какие-то неизвестные экзотические цветы, вызывающе яркими хлопьями поплывшими в непорочной и благостной белизне. Аромат их немедленно усилился. Тонкой струей незаметно вливался в него дымок опиума, модного нынче в высшем обществе Ледума. Воздух становился сладок, сладок, как патока, и загустевал прямо на глазах. Воздух пах ванилью и медом, пах так сильно, что его было больно вдыхать: легкие разрывались от сладости. Пальцы предательски дрожали, но Кристофер велел себе успокоиться и, смирив взволнованное дыхание, снял с ног правителя домашние туфли из мягкой цветной кожи. Прикосновение это было сродни прикосновению к божеству, отозвавшись нутряной, неподвластной никакому контролю дрожью. Взяв в руки большую морскую раковину, блестящую от лака и просвечивающую неземными красками, Кристофер принялся осторожно лить молоко на ступни своего господина, чуть смея касаться их мокрыми цветами.

Когда церемония омовения была завершена, Кристофер промокнул влагу шелковым полотенцем, аккуратно и легко поглаживая пальцы, лодыжки, голени, втирая в кожу смесь ароматных масел. Мышцы лорда еще сохранили напряжение, но под умелыми движениями постепенно расслаблялись. Правитель находился в превосходной физической форме, и можно было только диву даваться, как ему это удается. При мысли о сокрытой в этом теле силе, горло Кристофера невольно перехватило, будто ремнем, и внутри что-то сладко заныло.

Бледные губы лорда чуть тронула заветная краска удовольствия. Кажется, Кристофер знал толк в наслаждениях. Касания кончиков пальцев были нежными и приятными, более разнообразными, чем у иных профессионалов, а нервное совершенство кистей и запястий обещало нечто заманчиво большее. Глава ювелиров часто бывал в одном из закрытых клубов для развлечений и, кажется, не тратил там время даром. Преданно заглядывая правителю в глаза, он эти уже целовал эти узкие ступни, эти жесткие повелительные пальцы, целовал трепетно и страстно, как целуют святыню.

Конечно, с гораздо большим удовольствием лорд Эдвард желал бы видеть на месте Кристофера Октавиана Севира. Новый лорд Аманиты успел крепко досадить лорду Ледума за непродолжительное время своего правления. Правитель чувствовал неуклонно растущее раздражение, тяжелые мысли его вновь и вновь возвращались к причине и объекту, ненавистному объекту этого раздражения. Лорду Октавиану в день церемонии, если она состоится, сравняется тридцать лет. Возраст, которому прощается всё. Возраст, в котором всё возможно. Он всё еще достаточно молод, чтобы позволить себе быть решительным, категоричным и непреклонным, и уже достаточно опытен, чтобы не совершить совсем уж глупых ошибок.

Октавиан Севир был одним из тех, про кого говорят - родился с серебряной ложечкой во рту. Высокое происхождение одарило его многим. Наследник самой древней и самой могущественной из правящих династий Бреонии! Дом Севиров был благороден, многочислен и крепко удерживал в руках власть в течение последних пяти сотен лет. Определенно, родословное древо Октавиана было самым ветвистым среди аристократов Бреонии, и среди его листочков не затесалось ни единого простолюдина или, упаси Создатель, человека смешанной крови. В сокровищнице Аманиты успело накопиться множество минералов, а также знаний по их практическому применению. Традиционно отпрыски дома Севиров предпочитали использовать благородные красные корунды, именуемые также рубинами. Эти драгоценные камни первой категории порой ценились даже выше алмазов, в особенности крупные, хорошо окрашенные экземпляры без каких-либо дефектов. Мощь красных корундов была так велика, что их называли сгустками крови драконов, хотя наиболее высоко котировались так называемые рубины цвета "голубиной крови" - густо-красные с пурпурно-фиолетовым оттенком. Это были камни власти, камни особой магической силы. Но всё-таки в большинстве своем они были не так могущественны, как алмазы, а использование их вытягивало почти столько же энергии.