Ювелир. Тень Серафима

- Ни в коем случае, Кристофер, - впервые улыбнулся Винсент, но улыбка эта вышла недоброй. Канцлер извлек из нагрудного кармана увесистый брегет и вновь уставился на оппонента немигающим птичьим взглядом. - Это всего лишь приватная беседа, а вовсе не допрос. Мы должны работать согласованно и владеть всей полнотой информации, раз уж волею судьбы занимаемся одним делом. Известно ли вам, что после вашего визита к Стефану этот нелегальный ювелир исчез? Между тем, у меня есть веские основания полагать, что именно он изготовил обнаруженную моими людьми подделку. Его коллега Себастьян, более известный как Серафим, также скрывает своё местонахождение, хотя и к нему у меня имеются вопросы. Какие объяснения можете вы мне дать?

- Прошу прощения, господин канцлер, но какое я имею отношение ко всему этому? - с легким недоумением вопросил Кристофер. Он наконец оставил в покое черную ленту и взамен принялся теребить и нервно разглаживать ажурные манжеты.

Щелчок. Резко распахнулась гравированная крышка брегета, обнажив золотой циферблат и хищно заостренные стрелки, показывавшие тридцать восемь минут после полуночи. Кристофер вздрогнул от этого неожиданного звука, а Винсенту он, напротив, только ласкал слух. Глава особой службы питал пристрастие к часовым механизмам. Те позволяли упорядочить и получить контроль над самой таинственной и неуловимой субстанцией, которую до сих пор пытались расшифровать ученые - временем. Правда, несмотря на все изыски часовых мастеров, время так и не удавалось посадить на цепь, пока только на ненадежную цепочку карманных часов...

Эту модель канцлеру сделали на заказ, исполнив все многочисленные, до тошноты подробные указания по поводу декорирования и обработки деталей. Под задней крышкой брегета имелось прозрачное стекло, позволявшее любоваться изящной, строгой красотой рабочего механизма, позолотой, воронением и гравировкой. Разумеется, как видимые, так и скрытые части, в том числе движущиеся, были отшлифованы и тщательно отполированы, причем полировка была "черной", дающей глубокую блестящую отделку. Заводные и ангренажные колеса имели муаровую поверхность со скошенными зубьями, а сектор подзавода и мосты гильошированы узором "солнце и зерно".

С чувством глубокого удовлетворения канцлер надавил на бигель, кольцо для крепления цепочки, приводя в действие репетирный механизм. Брегет немедленно отозвался мелодичным боем, по первому требованию сообщая владельцу точное время. Низким тоном репетир неторопливо отбил двенадцать ударов, сдвоенным - два, количество полных четвертей, а затем еще высоким тоном - восемь, количество минут.

Слушая бой часов, эту музыку вечности, заклинатель непроизвольно откинулся в кресле и замер, разом прекратив суетливое шевеление. Тревожный голос репетира рождал ассоциацию с перебором, звоном погребальных колоколов, и после него наступила такая же пронзительная тишина, прервать которую долго никто не решался. Голос репетира погрузил премьера в почти гипнотическое состояние. Винсент тем временем укоризненно разглядывал варварски тревожащую Кристофера деталь одежды, мимоходом отмечая белизну и изнеженность пальцев, очевидно не приученных к рукояти не только меча, но и револьвера. Это была рука подлинного аристократа, удлиненная, грациозная и деликатная, с заостренными кончиками пальцев, с блестящими ногтевыми пластинками. Один взгляд на такую руку говорил о высоком положении в обществе.

- Тоже находите, что накрахмалены недостаточно хорошо? - Доверительно шепнул Винсент, кивая на кружева и неотрывно глядя на мага серьезными честными глазами, в которых было что-то от немигающего взгляда коршуна. - Учитывая ваш нынешний статус, ваши слуги рискуют головой, а это довольно-таки ценный элемент костюма... Подумайте об этом, Кристофер.

Маг вновь побелел, на сей раз от страха, подавляя инстинктивное желание отодвинуться подальше. В обществе этого человека, привыкшего с легкостью распоряжаться чужими жизнями, многие чувствовали себя беспомощно. Но в данную минуту, как ни невероятна была сама эта мысль, Кристоферу почему-то казалось, что ему угрожают. Нейтральные слова и участливый тон Винсента вступали в диссонанс с выразительным взглядом, в котором не было ничего человеческого. Это было дико и... страшно.

- Всё верно, - смирившись, уступил нажиму Кристофер, не имея больше сил противиться несанкционированному допросу, - несколько дней назад я разговаривал с обоими по приказу лорда. Но я руковожу службой ювелиров, а не стражей. У меня нет полномочий никого задерживать, тем более, что указания правителя на этот счет были недвусмысленны. Оба ювелира категорически отрицают какую-либо причастность к похищению камня. Мне показалось, они были правдивы...