Ювенальная юстиция (сущность и тревоги). Материалы круглого стола

То, что в настоящее время общество наиболее обеспокоено учащающимися (или становящимися все более известными) фактами насилия над детьми и подростками, вполне объяснимо. Увеличивается в масштабах и изощряется в формах насилие над несовершеннолетними. Еще весной 2008 г. Общественная палата России провела «круглый стол» под названием «Противодействие насилию над детьми: законодательные инициативы и правоприменительная практика», где были, в частности, озвучены ужасающие факты: в 2007 г. было совершено 2,5 тыс. убийств несовершеннолетних; различных преступлений против подростков – 70 тыс., 6 тыс. из них совершили их родители или опекуны. За этот год прокуратура получила 170 тыс. исковых заявлений в отношении родителей, и по поводу лишения 50 тыс. из них родительских прав иски поступили в суды. С 2002 по 2007 гг… рост выявленных преступлений над несовершеннолетними на сексуальной почве превысил 25 раз. Подчеркивалось, что большая часть таких преступлений совершается рецидивистами, и на этом «круглом столе» снова и снова звучали призывы о создании службы надзора за отбывшими наказание по соответствующим статьям уголовного кодекса (по-моему, в Государственной думе этот вопрос поднимался еще 17 лет назад), о пересмотре практики их условно-досрочного освобождения, об ужесточении наказаний и т. п. [32] В 2009–2011 гг. ситуация в лучшую сторону не изменилась.

Как ни прискорбно, насилие над детьми в России совершается в обстановке глубокой социальной апатии. Люди еще способны объявить голодовку или перекрыть федеральную трассу, если это затрагивает их личные экономические интересы, но слишком часто не хотят, не способны, боятся, не считают удобным выступить в защиту другого. Напомню, что все так называемые «протестные выступления» 2009 г. были локальными, в каждом городе свои. И не следует удивляться тому, что не было ни одной всероссийской акции возмущения в связи с ростом преступлений против детей. Убитой негодяем собаке поставлен памятник, но, кроме символически жутких шемякинских изваяний в центре Москвы и крестов на могилах погибших, ничто не говорит о трагедии, которая может случиться в каждой семье. Как и в советские времена, люди знают, что происходит в соседской квартире или в соседнем сельском доме, но никому ни до кого нет дела. И это – проблема проблем, поскольку педофилы, интерес к которым в последнее время усердно подогревается СМИ, 15 % насилий совершают над незнакомыми детьми, 25 % – над детьми соседей или родственников и 60 % (!) – над своими собственными. В последнее время в борьбу с преступлениями над несовершеннолетними активно включился недавно назначенный федеральный Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов, и им уже немало сделано для искоренения этого зла.

Виновные в насилии над детьми должны понести справедливое наказание, но преступниками становится все большее число самих детей и подростков. Да, дети – «цветы жизни», но не все «цветы» ее украшают. В среде несовершеннолетних правонарушителей множатся ряды 7-12-летних: их уже успели научить тому, что они – неподсудны по возрасту. Любая детская и подростковая преступность вызревает в семье неблагополучной, и никакого значения не имеет, образовалось ли это неблагополучие в семье бедной или богатой, полной или неполной, многодетной или с единственным чадом. Корни этой преступности чаще всего уходят в почву семейного неблагополучия: алкоголизм родителей, чрезмерное поощрение любых желаний, невнимание к ребенку и отсутствие родительского контроля, постоянные семейные конфликты и, главное, передающиеся детям извращенные представления об их ответственности.

Фундаментальной причиной детской жестокости и безрассудной агрессии становится и ежеминутно сокращающееся поле нравственной устойчивости и табуирования зла, фатальное соединение сверхбыстрого взросления с затягивающейся на долгие годы инфантильностью. Большинству детей, не имеющих состоятельных родителей, всем окружающим миром, реальным и виртуальным, с малолетства демонстрируются явно недостижимые для большинства из них цели, демонстрируются вседозволенность в достижении таких целей и якобы единственная составляющая счастья – больше всего дорогого и нового. В обычной (т. е. в небогатой) русской семье самый несмышленый из детей к десяти годам начинает думать, что ничего этого у него не будет и что добыть хотя бы кроху из рекламируемого можно только силой. Многие русские дети в таких семьях начала XXI века растут с изначальным чувством обиды на весь мир, в озлобленности на всех, с привычкой реализовывать эту озлобленность в стае [33] .