Ювенилия Дюбуа

Иными словами, из-за дублирования своих же мыслей теряется острота печати. Другое дело, когда рука и разум работают сообща в одном временном промежутке. Когда рождение зафиксировано самим действом. Это ли не чудо?

94

Писательство (не важно, любительского уровня, профессионального или же гениального) является одной из сакральных профессий. Сам факт преобразования мысли в некую материальную форму заставляет встрепенуться и восхититься. Ведь что такое мысль? Некий электронный импульс в склизкой, не имеющей нервных окончаний, субстанции, непонятно как формирующей смыслы.

95

Будет справедливо назвать себя графоманом. Страсть к писательству очень часто заставляет меня вытаскивать изнутри предложения, что по прошествии становятся лишенными какого-либо смысла. Но как тут остановиться? Я зависим от сочинительства и плевания словами, я зависим от высказывания своего мнения и своих идей. Тут уж ничего не поделать.

Мой разум жаждет физического высказывания. Слова, как углекислый газ, выходят из-под моей руки, часто не в состоянии контролировать своё поведение.

96

Мне близок Василий Васильевич К. идеей о том, что в изобразительном творчестве нет нужды запечатлевать нашу окружающую действительность. Картина с пейзажем неспособна передать всего могущества природы, что разлеглась широким спектром информации, непосредственно с первичным её восприятием. То бишь, восприятие действительности нашими органами чувств.

Многие поспорят со мной, сказав, что художник, так или иначе, перерабатывает окружающую действительность под своё личное восприятие. И тем художник и делится со зрителем (своими наблюдениями, настроением, цветопередачей и т. д). Здесь я полностью согласен, но прошу заметить, что одной из главных целей любого творческого продукта является коммуникация между картиной и зрителем. И даже в этом вопросе сама жизнь — окружение, выигрывает у художника, неся в себе целостность своей сущности и полноту ощущения (благодаря возможности тактильного взаимодействия, запаха и постоянной сменой погоды). Человеческий мозг автоматически обрабатывает окружение в то настроение и родство, что свойственно отдельно взятому индивиду, а значит, близость и понимание будут максимально приближены к чувственной стороне личности.

Куда более интересно смотреть на работы художников, что достают некие сакральные, скрытые внутри своей природы вещи, которые больше нигде не встретить, кроме как на полотне. Холст становится единственно возможной площадкой, где подобные внутренние «пейзажи» можно увидеть, размышлять о них и придавать синтезу. Этим самым я не хочу сказать, что все написанные картины должны придаться общественной анафеме, нет. История уже написана, история в картинах прошлого — прекрасна. Но не стоит забывать о настоящем. Наш новый мир (какой-бы он ни был) требует и нового искусства. У нас есть художники-современники, что достойны голоса, но этот голос скрыт под стенами исторических памятников, доминирующих над настоящим. Почему нет баланса? Почему всем плевать? С такими темпами новое сознание никогда не дойдёт до масс, и мы так и останемся жить у разбитого корыта прошлого.

97

Ад сильно видоизменился за последние столетия. Классические преисподние (где все горят в котлах и вечно испытывают боль) характерны средневековому человеку. Тогда господствовала церковь со своими представлениями о наказании (точнее, благодаря художникам, что вытаскивали из своей фантазии все те немыслимые образы).

Ад смерти любимой и вечного, одинокого скитания характерен для эпохи возрождения, где сила романтизма приобретала высокую эстетичную форму мышления, вознеся на олимп культ человека, как высшую форму сознания.

Наше же время — время потребления. Нам не присущи и непонятны муки прошлого. Мы стали не такими восприимчивыми. У нас много скепсиса. Ад для нас видоизменился и приобрел форму вечного блуждания по супермаркетам в поиске товаров по скидке.

98

Ошибка большинства людей при прочтении того или иного произведения — стремление понять автора буквально. Воспринимать произведение строго в написанных рамках — преступление против своего времени.

Хуже всего те читатели, которые мнят себя ценителями, рассуждая затем с умным видом о смыслах прямых и бесповоротных. Некоторые люди изучают свое лицо всю жизнь, чтобы хоть немного прикоснуться к пониманию своих черт, а тут придурок в костюме смеет выражаться конкретикой, даже не пропуская произведение через призму своего мышления. Все его мысли — твердолобый идиотизм и уверенность в правоте на счёт другого человека.

Художественное произведение никогда не должно и не может восприниматься буквально. Каждый персонаж и действие — воспаленные прообразы автора, что должны рождать ассоциацию личную, что находится в зоне интима своего очерченного пространства (то есть, сознания), тем самым наполняя произведение (за счёт обратной связи) поэтичной уникальностью ручной вязки.

99

Этюд к началу романа

«На Эшафот»