Ювенилия Дюбуа

Тебя родили. Именно тебя! Так будь добр, начни жить. Иначе, к чему были проделаны все эти труды? Неужели мать зря просыпалась на протяжении многих лет, чтобы успокоить тебя и проверить, не случилось ли чего? Неужели отец зря работал по двенадцать часов в сутки, а затем в свой выходной шел на рынок торговать всяким der’mom, только чтобы его ребёнок ни в чём не нуждался. А затем садик. Хождение по больницам. Вечные простуды. Требование внимания. Куча одежды, так как ты слишком быстро растешь. Школа. Домашняя работа. Деньги на ремонт класса, уборщицу, столовую. Первые карманные деньги. Первые проблемы, прогулы, звонки учителей. И везде деньги, деньги, деньги, деньги. И на это родители потратили всю свою драгоценную жизнь, только изредка переводя дыхание…

По итогу ты вырастаешь. Приходит понимание того, что и тебе теперь нужно тратить свою жизнь на заработок. Весь наш цивилизованный и типа демократичный мир стоит на круговороте бабла. Свободу и вкус жизни может почувствовать только богатый, финансово окрещённый человек. Я не оправдываю многих преступников, но понимаю, почему они совершают гадкие преступления, почему так тянутся к деньгам. Совесть можно заткнуть круглой суммой. Грехи затыкаются богом, который всех простит за раскаяние. А свобода, такая манящая, свежая и аппетитная, что просто голова идёт кругом! В какой-то момент рассудок говорит «бай-бай, крошка», и вот ты уже готов на всё ради достижения состояния блаженности. Свобода ровняется слову «деньги». Вот все и рвутся к ней, кто как может.

Раньше, в период своего, так сказать, колхозно-эстетического становления, я думал и считал, что деньги мне чужды. Начитался там романтиков всяких, гениальных в своём роде поэтов, которые вынуждены были ловить голубей на прокорм, дабы не умереть с голоду. Долгое время ваш верный слуга считал, что это и его путь. Но если подумать сейчас, пораскинуть мозгами, то я уже не уверен. Меня прельщает мысль трагизма собственной судьбы, но с другой стороны, со стороны эгоистичной воли к жизни, желание хорошо кушать, хорошо выглядеть и ни в чём не нуждаться, приводит к осознанию, что нужно научиться делать деньги. В любом случае, коварный мозг найдёт оправдание любому стечению обстоятельств.

Скажем, если я уеду в другой город, а через время стану алкоголиком и бездомным, то я буду убеждать себя в том, что я просто гений с трагичной судьбой. Буду тешить себя такой пафосной мыслью, и в скором времени сам поверю в собственную ложь настолько, что начну молиться на неё. А если вдруг я разбогатею каким-то неведомым способом, то буду считать это само разумеющимся фактом своей жизни. Кто главная умница и зайка, кроме как не ты сам? Своя шкура всегда ближе. Это закон, продиктованный самой природой. Каждый человек на Земле считает себя особенным и главным героем романа. А сюжет… тут уж простите, как пойдёт. В любом случае, собственная смерть кажется чем-то нереальным, базовой такой сказкой. Нет, каждый знает, что он умрёт, но в глубине своего серого вещества думает, что этот день не настанет никогда.

Заблуждение, деньги и бессмертие. Три столпа, на котором держится общество. Могу заблуждаться (ха-ха?), но как-то плевать. Я прав, потому что это моя мысль и она ближе ко мне, так как она… да просто моя, чего doebalis`?!

Улавливаю звук воды из крана. Это мама домывает посуду. Pizdec, вот так повис. Она насмешливо смотрит в мою сторону. Говорит, что я так сижу уже минут десять. Просто сижу и пялюсь в одну точку. Допиваю капли остывшего чая, выкатываюсь с кухни. Закрываюсь в своей комнате.

Здесь ничего не поменялось. Беру записную книжку, ручку, делаю глубокий вдох и начинаю записывать:

«Все мы находимся в чистилище. Каждое рождение — смерть иной личности. Влагалище женщины становится проводником души в степи, где в дальнейшем каждая сущность будет решать своё место.

Убийство одного безумца решает сразу две судьбы. Судьбу личную, и судьбу убитого. Они как магнит одной полярности, разлетаются в разные стороны. Весь мистицизм — ничто иное, как реальность, в которую мало кто верит и не может доказать её реальность. Она выше понимания низшего разума, ставшего пленником своих слабостей.