Ювенилия Дюбуа

Мне так хотелось бы поделиться с кем-то своими первородными мыслями, которые не имеют этой строгой и условной формы в виде слов и предложений, но ещё нет технологий, которые могли бы позволить осуществить подобное. И так вот приходится всё молоть, молоть языком много символов, а потом вечером понимать, что это пустое. Что сказал ты ровным счётом ничего. И тогда вот наступает одиночество. Не то одиночество, когда человеку некому подсесть на уши, как к бесплатному психологу и не то одиночество, которое многие юные умы путают со скукой. Нет. Это другое одиночество. К нему не чувствуешь никаких эмоций, только гипнотическое ощущение бездонной дыры, что высится над нашими головами, а мы всё учимся не замечать эту бездну, притворяемся, что у нас есть цель. Что есть у всех нас особый путь. И сколько, в таком случае, внутренних, таких же «я» сидят сейчас в своей голове, пытаясь сообразить ещё пару хитрых финтов, дабы не затянуло с головой?

14 декабря

В неофициальной работе есть свой смак. Пени, конечно, не падает на мой счет в фонде социального страхования, которым я навряд ли смогу воспользоваться в контексте всё время повышающегося пенсионного возраста, зато график не нормирован, и я почти не чувствую себя роботом, который должен выполнять заданный алгоритм действия ради ещё одного дня не на помойке.

Предшествующие два дня были перегружены работой. Приходилось вкалывать и головой, выдавливая из себя текст для ужасающе скучных заказчиков (лучше бы они обратились не ко мне, хотя я сам, дурак, взялся), и телом (но вообще в работе участвуют только глаза и руки, а ноги только для досуга). Это были тяжелые два дня, где не было времени на посторонние мысли и лишние телодвижения, но для меня это даже своеобразный подарок. Иногда вот так хорошо погрузиться в некое подобие вакуума, засунув свои личные (уже успевшие поднадоесть) проблемы в карман следующих дней. И просто выкладываться на все семьдесят пять процентов. Остальные двадцать пять отводятся для сна, туалета и ванны. Техническое отступление, господа.

Заработав свою копейку, сегодня полностью получилось погрузиться в личную тематику. Причём у меня не нашлось ни одного важного дела, хоть я и тщательно пытался его вытряхнуть, как только открыл свои высушенные глаза, предчувствуя беду свободомыслия. Дабы хоть как-то потратить пугающую свободу, решил подровнять свою жидкую бороденку. Я также выщипал волосы из носа и даже умудрился аккуратно побрить волосы на ушах (у меня они вырастают как у волчонка).

В секунду промедления, в мгновение моей слабости, одна мысль всё же проскочила зайцем, затем дав почву. И вот я, озабоченный на ровном месте, скручиваю себе сигарету, пока в голове целый цыганский табор электрических импульсов начинает свой праздник с плясками.

Терзания сегодняшнего дня — люди и труд. Последнее слово сделало из обезьян нас, по утверждению некоторых учёных-романтиков, но современный труд также умудрился сделать из человека некое подобие машины, которая вечно должна (с пробуксовкой) завозить свой камень на гору, чтобы этот камень из раза в раз скатывался вниз и так, пока кто-то не сойдет с ума. Либо ты, либо камень. Но когда с ума сойдёт камень — это все равно будешь ты. Мысль ясна, я надеюсь?

Следуя такой логике, мои внутренние цыгане доходят до момента, где они закидывают руки вверх, приближаясь к главной части танца. И тут всплывают родители, которые день и ночь, без каких-либо выходных, тащат этот огромный камень на гору. И хоть я говорил, что моя светлая матушка домохозяйка, но это не отменяет её постоянную беготню на два дома, где нужно помогать сестре с детьми, а потом бежать обратно: убирать, стирать, готовить, убирать за котами, убирать за дурацким сыном. И во всём этом ещё стараться выкроить хотя бы час времени на себя. А отца я вообще вижу в основном только ближе к ночи. Этот титан пашет за десятерых. И так всю свою жизнь!

Я, как, хоть и непутёвый, но сын, начинаю грузиться на осознании такого неприятного факта. Вот как вся уникальность существования конкретного разума с конкретной памятью может вот так тратить эти уникальные мгновения на постоянную беготню за деньгами ради чуть более лучшего дивана, чем у соседа или чуть более сладкого куска пирога? Вкусно поесть — здорово, да и красивая побрякушка радует глаз, но ни одно материальное благо не сможет сравниться всего лишь с одной секундой вдоха свежего воздуха, покалывания щёк от мороза без ветра, и осознание того, насколько же прекрасно просто быть.

Речь ведь не только о моих родных (понятное дело, просто они меня волнуют больше всех остальных, уж простите), но и о самом сложившемся принципе такой вот жизни говорящих машин. За всей суматохой человек просто забывает элементарные истины, которые не нуждаются даже в озвучивании. Точнее, не нуждались в озвучивании, пока все про них не забыли, и вместе с тем забыли передать эти забытые истины своим новоиспеченным обезьянкам.