Южная Африка. Прогулки на краю света

Я испытываю глубокую признательность ко всем авторам, кто писал и пишет о Южной Африке. Их труды оказали мне неоценимую помощь в ходе путешествия по Союзу и дальнейшего написания книги. Пусть знаком моей благодарности станет библиография, приведенная в конце книги. Очень надеюсь, что ссылки на этих авторов заинтересуют моих читателей и подвигнут их на более глубокое знакомство с указанными источниками. Отдельную благодарность хотел бы выразить мистеру Уинстону Черчиллю за его любезное разрешение опубликовать письмо, которое он написал памятной декабрьской ночью 1899 года, когда бежал из тюрьмы Претории. Этот уникальный документ на протяжении многих лет хранился как семейная реликвия, и я очень признателен жительнице Барбетона, миссис О. Э. де Суза за предоставленную возможность с ним ознакомиться. Я получил послание от мистера Черчилля, в котором он выражает свое согласие на публикацию письма и, между прочим, пишет: «Вы вольны опровергнуть историю о том, что мне якобы пришлось переплывать реку Апис». Вот так канула в лету одна из самых привлекательных (и самых несерьезных) легенд Южной Африки.

Г. В. Мортон

Глава первая Страна на краю света

Тридцатишестичасовой перелет в Южную Африку, кейптаунский поезд и Столовая гора, где автор предается воспоминаниям о великой торговле пряностями и прибытии из Голландии Яна Антони ван Рибека.

1

Прошло тридцать шесть часов с того момента, как я холодным октябрьским утром покинул Лондон. И вот наш самолет приземлился в аэропорту неподалеку от Йоханнесбурга. Я вышел в теплую африканскую ночь, испытывая приятное чувство отрешенности и нереальности всего происходящего. Казалось даже странным, что работники таможни видят и слышат меня.

Над просторами Трансвааля бушевала сильнейшая летняя буря: где-то вдалеке грохотал гром, ночное небо то и дело освещалось фиолетовыми сполохами. Я, как был, в теплом зимнем пальто, уселся в машину и поехал в сторону города. Вначале за окном мелькала лишь непроглядная чернота душной африканской ночи, но вскоре очередная вспышка молнии — подобно профессиональному фокуснику — явила нашему взору удивительные белые пирамиды, которые на поверку оказались отвалами местных золотых рудников. Вслед за тем на горизонте обозначились темные очертания приближающегося мегаполиса. Я рассматривал непривычный пейзаж и забавлялся мыслью, что на мне та самая одежда, которую я минувшим утром надел в Лондоне.

В гостинице меня проводили в роскошную спальню. Я уселся на кровать, с нетерпением ожидая, когда же наконец принесут мой багаж. Мне хотелось поскорее освободиться от надоевшего (и явно здесь неуместного) пальто, а заодно и от того ирреального ощущения свободы, которое оставило во мне недавнее перемещение во времени и пространстве. Сам по себе перелет был не слишком обременителен — я просто-напросто отсидел тридцать шесть часов в удобном кресле, но вот прибытие в конечный пункт выбило из привычной колеи. Я чувствовал себя вымышленным персонажем какого-то приключенческого романа.

Тем временем раздался стук в дверь, и в номер вошел носильщик с багажом. Это был чернокожий и босоногий зулус, одетый на манер маленького мальчика — белые шорты и такая же кипенно-белая туника. Его наряд странным образом контрастировал с гладкой черной кожей, которая лоснилась, словно намазанная маслом. В мочках ушей у него торчали нелепые деревяшки, смахивавшие на крашеные бобины для пряжи. На левой щиколотке поблескивал тонкий медный браслет.

По-английски зулус не понимал, но нам удалось объясниться жестами: слуга интересовался, внести ли багаж в спальню или оставить снаружи под дверью. Получив на чай шесть пенсов, он согнулся в поклоне и сложил ладони в благоговейном жесте — так, словно я вручил ему по меньшей мере Священный Грааль.

Чуть позже стук в дверь повторился. Появилась седовласая женщина в темном платье.

— Добрый вечер, сэр, — приветствовала она меня. — Желаете получить утренний чай?

— Вы из Глазго! — сразу же догадался я. Это выглядело невероятным совпадением!

— О нет! — рассмеялась женщина. — В Глазго я и вовсе не бывала. Родилась в Кейптауне, сюда приехала много лет назад в повозке, запряженной волами. А вот моя матушка, та точно приехала из Шотландии.

— Наверняка из Глазго! — продолжал настаивать я.

— Нет, сэр, — упрямо помотала головой женщина. — Она родом из Пэйсли.

Покинув номер, я остановился перед лифтом. Его обслуживал маленький мальчик-индус: он широко распахнул двери лифта, сияя белозубой улыбкой. Внизу в ресторане играл оркестр, и метрдотель, итальянец по национальности, радушно проводил меня за стол, на котором красовалась огромная ваза с летними цветами.

2