Южная кровь

Она опускалась на сиденье, а Варшавин подался к ней, будто собирался поймать за руку и поцеловать. Но не поймал, даже не коснулся, всего лишь выразил намерение.

– Рад вас приветствовать, Майя Алексеевна, – с мягкой, безобидной иронией поздоровался он.

– А уж я-то как рада! – Она ответила Глебу тем же.

– Неужели соскучилась?

– Да нет, переживала, вы же, товарищ полковник, в Якутию собрались. А там сейчас, поди, холодно.

– Не в Якутию, чуть поближе, но все равно холодно.

– Куда поближе?

– Назначение согласовано, жду, когда подпишут приказ. Руководителем областного следственного управления.

– Ты это серьезно?

– Со мной поедешь?

– Как я могу с тобой поехать?

– Ну, твой муж объелся груш, зачем он тебе такой нужен.

– А ты знаешь?

– Я все знаю… Нехорошо с твоим отцом вышло. Очень нехорошо. Не думаю, что Семен твой виноват, но я знаю, с кем он время проводил.

– Любопытной Варваре… Семен-то, конечно, время проводил очень плохо, но он мой муж. И я его жена. Его, а не чья-то.

– Разведешься, станешь моей.

– Это предложение?

– Предварительное.

– Развестись и с тобой в Сибирь?

– В Сибирь. Но жить будем с комфортом.

– С тобой? – повторила Майя, заставляя себя поверить в происходящее.

Больше месяца Варшавин не давал о себе знать и вдруг объявился. А ведь она думала о нем, даже высматривала его яхту, чего уж греха таить. Но ведь о Фомине она думала куда больше.

– Да или нет?

Варшавин требовал ответа как человек, сам принявший смелое решение. Возможно, он целый месяц думал, нужна ли ему Майя на самом деле. А может, он жил, стараясь не думать о ней. Может, по бабам бегал – в поисках нового объекта для любви.

Возможно, он снова ударится в поиски, если услышит «нет». А Майя не должна думать, если «да», то «да», а все остальное – это «нет». И времени на раздумья тоже «нет». Если он сомневается, то лучше без нее, чем с ней. Майя не могла знать, что творится в голове у Варшавина, но чувствовала его настроение.

– А как же Семен?

– Семен… Семен совершил преступление, его ждет суд. – Варшавин смотрел на Майю, наблюдая за ее реакцией.

– Не совершал он преступления! Это Смальцева работа!

– Агрохолдинг «Быстрый Дон»?.. Компания довольно крупная, зачем Смальцеву твой отец?

– А землю кто заставил продать?

– Разговор не о земле, разговор о покушении на убийство.

– Так никто не говорит, что Смальцев покушался, отморозки у него, Фомин их разоблачил, найти просто не может. Сбежали они, прячутся где-то.

– А Смальцев?

– А Смальцев их покрывает. Следователь Непряев работает на него. Как только отец Семена согласится продать землю, так Семена сразу же и отпустят.

– Что, и условие уже поставили? – удивился Варшавин.

– Отец говорит, что да.

– А если не отпустят?

– Почему не отпустят? – насторожилась Майя.

Уж не собрался ли Варшавин принять меры, чтобы удержать Семена за решеткой и поставить свои условия? Он освобождает Семена, а Майя выходит за него замуж.

– Ну, вдруг улики против него?

– Только улики? – сощурившись, пытливо спросила Майя.

– Я ему не враг, – правильно понял ее Варшавин.

– Но и не друг.

– Давай так, я вытаскиваю его, ты разводишься с ним и выходишь за меня замуж.

Варшавин замолчал, плотно сомкнув губы. И на Майю он смотрел в нервном томлении. Не нравился ему этот разговор, не хотел он больше унижаться перед ней – да-да, нет-нет.

– Ну, хорошо.

– Что хорошо.

– Я разведусь с Семеном, – кивнула Майя.

Нельзя так быстро соглашаться на замужество, она девушка порядочная, должна подумать. Но Семен изменил ей, жить с ним она больше не собирается – почему бы не пообещать «развод и девичью фамилию»?

– Очень хорошо, – улыбнулся Варшавин, не сводя с девушки глаз.

Он уже понял, что Майя не остановится на разводе и выполнит свое обещание, выйдет за него замуж. Нужно только время, а оно будет, поскольку вытащить Семена дело не одного дня. Да и развод непростое дело.

* * *

Домашнее насилие – проблема номер один. Причем везде, как в станице Пшеничная, так и во всем мире. Набрался мужик, пришел пьяный домой, столкнулся с женой – и началось. Живого места нет… на мужике.

– Так он же сам эту биту выстругал!

Потерпевший сидел на полу, забившись в угол. Соседи уже успели позвонить, участковые подъехать, жена бить перестала, а он все сидит, боится выйти. Синяк под глазами растекается, шишка на лбу, губа разбита, ухо красное.

– Машину, говорит, куплю, буду ездить. – Женщина кивками указывала на биту, которую Скорокова, разглядывая, вертела в руках. – Так ведь не купит!..

Эта бита, вытесанная из дубовой ветки, была больше похожа на обыкновенную оструганную палку, слегка суженную на одном конце. Но тем не менее в «ласковых» женских руках она представляла собой, как оказалось, грозное оружие.

– Гражданин Корнеев, заявление писать будем? – спросил Родион, обращаясь к пострадавшему.

Тот мотнул головой, с опаской глянув на жену. Среднего роста, худая, если не сказать тощая, а как накостыляла мужу, любо-дорого посмотреть. Заодно и отрезвила несчастного.

– Может, подумаем? – спросила Скорокова.

Корнеев снова мотнул головой.