Южная Мангазея

Книжная лавка у ступенчатой парижской улицы. Гробовая доска лавочника прислонена к витрине. Оттуда за его сыном Тони, карабкающимся по ступеням с мешочком стеклянных шариков, наблюдает плакатный чеширский кот. Тогда же появляются зеваки. Эго цыганята, веками мимикрирующие под фундаментальный хаос мироздания с помощью многоцветных лохмотьев, воя скрипок и жалеек. Пока однажды балаганный декор с бреющей высоты не корёжится летным панцирем Тони. Он стал любопытствующим пилотом. Космическая сила обрушилась на кочевые навыки. Однако цыгане преследуют сверхчеловека. Тони мечется по непредсказуемой траектории в Старом и Новом свете, попадая в финале в захолустный канадский пригон, под заколоченной вывеской "Чеширский кот", где на лестнице, усыпанной скользкими шариками, уподобляется кэрроловскому зайцу, падающему в шулерскую нору.

«Образы» / «Images» (Олтмен, 1972)

Осень соткала гобеленовые ландшафты невинном Аркадии, куда томная фантазия домохозяйки Кэтрин вскоре поместила единорога. Но если парнокопытный любитель девственниц встретит ветреницу, ту ожидает неминуемая кара. А так как мозговая арабеска самодеятельной писательницы получила и телесную крепость, предназначенную для выкидыша — плода греха Кэтрин, говорливый зверь смог разорвать границы породившей его психики. Прыснувших оттуда галлюциногенных ловеласов, Марселя и Рене, он вначале преследовал в неоформленном состоянии, руками, ножом и ружьем героини, но, обретя после её выстрела голову серны с обломанным рогом, всеми лошадиными силами автохозяйки смог столкнуть отпочковавшегося от Кэтрин двойника в пропасть, где тот обернулся Хью, разбившимся мужем героини, её второй, отвратной единорогу половиной.

«Белянка» / «Blanche» (Боровчик, 1972)

Замок Икс вытянул своими контрфорсами и закрепил балками столь идеальные пропорции окружающей живописной долины, что в нем самом, посезонно вымораживаемом и выпариваемом, точно в алхимическом тигеле началась вторичная ректификация природных сил — появилась Белянка (Бланш). Этот чистейшей прелести чистейший образец так гармонично вписывается в золотые сечения готических сводов и бойниц, что, как бородка ключа, начинает раздвигать замковые укрепления, стены ходят ходуном, замуровывая, к примеру, Бартоломео, незадачливого кавалера из свиты прибывшего в замок короля. Королевская инспекция это рутинные копуляции и перфорации (фальцетом миннезингеров, кинжальными зубьями и пр.), в попытке противостоять самовольному расползанию вассальной волынки. Защемленные ею, как автоматическим органом, конечности вертопраха приходится вытягивать лошадиным хвостам местного феодала, мужа Белянки, разносящим их по всем углам его ревнивой вотчины. Образовавшаяся же от каменной натуги едкая выпарка капает в бокал невинной жены.

"Прозрачные вещи", Набоков, 1972

Вещи становятся прозрачными с явления в гостинице, тезоименной месту скачек ("Аскот!") призрака русского писателя, всемирно известного детективным душеведением и благородной болезнью, в честь небесного патрона которой названо это альпийское местечко, Витт. Атрибуты жития небесного патрона — красный петух, полёты по воздуху и, особенно, трансцендентный пляс, меняющий судьбы. Две такие судьбы, А и В (белоснежная русская Арманда и Джулия, опаленная Юлия Ромео, а «посредине Бойкий Витт»), и поменялись местами, когда А сняла пряжу «своей парки» на одном из его склонов, ведущих из «Башни Дракона» в Диаблоне, логово демиурга R. Джулия Мур вырвалась из пекла Диаблоне, угодив в русские сугробы, а «младая душа» Арманды отправилась было к инфернальному «супермену» R., если бы не была подхвачена сомнамбулической, призрачной частью его корректора Персона. Впрочем, подпорченной оболочке Персона, слившейся с душителем лыжниц педерастом Армандо Рэйвом (который должен был, собственно, придушить склонную к кровосмесительству сестру своего дружка Джека Мура) пришлось-таки, оставив белую бабочку, парусник Арманды, на склоне Витта*, отправиться очищаться непременным виттовым иконографическим атрибутом, красным петухом.

«Красава» / «Belle» (Дельво, 1973)

Поэт-краевед Грегуар — архивариус беспробудного муниципалитета на валлонских болотах. Он любит отзывчивую жену Жанну и обожаем просвещённым земством. Тикает табакерочная жизнь, разворачиваясь по механической спирали, и вот уже шелконогая дочь героя, Мари, став невестой бартолюбивого хиппи, в одних лишь чулках в сеточку выскакивает на колею снов отца, точно уроборосадукусившего себя за чешуйчатый хвост. Испуганный Грегуар, покинув город на взмокшем Вольво, попадает в болотный морок. В испревшем сарае встречает то, что только и может вырвать из колеи провинциальных) буквоеда — безъязыкую красаву, страдающую от трясовиц и космача. Лишь одно слово она произносит — аргентум, заставляющее подозревать, что за пряным дурманом откроется и трясина, полная хтонических страстей. По весне там бледной ладошкой будет помавать Грегуару утопленный соперник.

«Дух улья» / «El Espнritu de la colmena» (Эрисе, 1973)