Южная повесть

— Что же ты не скажешь, что весь твой фокус состоит в том, что ты даешь людям веру в себя! Ведь мой бог — это мое порождение. Нет меня — нет бога! Он в моей голове, в моей душе, в моем сердце. Убьют меня — и не будет моего бога! Что такое ты говоришь, монах!?

Монах молчал. Крепость Херцог-Нови стояла незыблемо и спокойно. Справа от прибрежной дороги, словно никогда и не было здесь достойного врага.

— Жаль, рыцарь, вот и ты думаешь, что один на этом свете! Где же, ты думаешь, твои идеалы будут после твой смерти? Неужели ты веришь, что с твоей смертью как человека исчезнут все твои идеалы — твой бог?

— Ты хочешь сказать, что я не умру, а потому не умрет и мой бог?

— Бог твой не умрет. Как не умер бог тех, кто ушел от нас, сменив свой человеческий облик.

— Так что же было первым — бог или жизнь?

— А жизнь и есть бог, брат мой.

Молния прошибла темное вечернее небо Игало, легкие капли дождя упали на плечи путникам. Надо было поворачивать к храму.

«Бог, жизнь? Что все это значит?», — думалось Мстиславу, но чувствовал он, что с дальней дороги в оба конца засыпает.

— Как-нибудь в более верное время, расскажу я тебе, рыцарь, легенду о рае. Но не сегодня. Сегодня твой бог позволит тебе выпить крынку старого вина — чтобы не звала хмеля в твои сны, а лишь согревала чресла — и дюжину часов крепкого сна.

Полусонные, они въехали на территорию храма. Железные врата закрылись. Воры и бандиты избегают философов: те защищают своего бога как самые ожесточенные фанатики…

…Часа в три ночи Мстислав проснулся. Он встал, походил по комнате, не зажигая свечи. Потом вышел из ворот и направился к Равни-брегу. Методично шагая по уступам и провожая невидящими взглядами шуршащие под ногами камешки, Мстислав добрался до площадки на вершине. Холодный воздух, пар изо рта, и все же какое-то непонятное тепло согревало его изнутри, какой-то непонятный повелитель заставил его подняться сюда среди ночи и увидеть едва различимые черты встающего солнца — покрасневший уголок неба где-то там — за Каменари, и ярко пылающий прямо над входом в бухту месяц. Целый час Мстислав не сводил глаз с этого неба, звезды на котором с каждой минутой проступали все отчетливее. Тысячи, сотни тысяч, миллионы, легионы, мириады, тьма… Тьма — русское слово о неисчислимом. Тоже поменяло смысл.

Где-то нежно и грустно запела скрипка. Мелодия была такой трогательной, что Мстислав почувствовал, как глаза его наполняются слезами. Переполняя края, волны влаги с умилением накатывали и накатывали, потом падали через край и уходили в небытие под камушки, чтобы где-то там ниже пролиться ручьем и впасть в огромное море. Что подумала бы о нем Йованна, увидев таким беспомощным перед этими мириадами ослепительных и манящих звезд? Он распластал в воздухе руки и закричал. Крепость Херцог-Нови ответила ему эхом.

«Надо бы как-нибудь осмотреть эту крепость… Вполне пригодится при ведении боя», — подумал Мстислав. Как-то странно было ему ощущать себя этаким ополченцем, собирающим вокруг себя этих мужественных людей. Чему он мог их научить и в чем мог быть им примером?

Наутро Мстислав распрощался с иеромонахом и поехал домой. По пути он заехал в Превор, Лучицы и Игало к местным самоуправным главам муниципалитетов. Все трое приняли его сухо, с грустью косясь на его знак герцогского воинства и сознавая, что мирной жизни приходит конец. Любая война дает власть полководцам и вся самостоятельность местных общин, весь их мирный уклад и традиции вмиг исчезают, уступая людям с оружием и холодными стальными латами. Эти люди имеют право входить в любой дом и брать все, что им необходимо. И ничего с этим не поделать. Формальный разговор со вновь назначенным воеводой еще раз убедил их в этом, однако покорные высшей воле, они раздали поручения своим подчиненным. Через неделю в городской ратуше соберется ополчение, постоянное на неопределенный срок воинство. Гонцы уже были высланы в Мойдеж и Мальту. Гонцов герцога в черных плащах считали предвестниками смерти и закрывали перед ним окна и двери. Открытыми дверями были только двери государственных учреждений. Война и государство были неразлучны.

Прибыв в Херцог-Нови, Мстислав направился к Драгану — своему новому другу. Спустя час, Драган согласился быть помощником воеводы Суторины. Они направились к крепости города, Драган ведал тут каждой пещерой и каждым подкопом. Ранее не обращавший на эти ухищрения Мстислав особенно был поражен двухступенчатой стеной. Двухуровневые бойницы позволяли контролировать передвижение противника как по морю, так и по суше практически не увеличивая численность защитников.