Южная пустошь 4 (СИ)

Я кивнула. И закрыв глаза опустилась на землю прямо под ноги своей замершей, как и все остальные лошади. Все тело ныло, голова гудела, а содранные мозоли, которые я натерла, кинжалом, когда использовала его вместо кирки, превратились в грязные мокнущие ранки и болезненно дергали, в такт биению сердца…

Кажется, я даже задремала, но первый луч осеннего солнца, коснувшийся щеки, разбудил меня. И не только меня. Все остальные тоже отмерли, и теперь с удивлением оглядывались по сторонам. Трудно было не заметить огромную дыру в земле…

— Что здесь произошло? — первой не выдержала Олайна, — И почему так быстро наступило утро⁈

— Проклятое лекарство! — выругался Аррам. — Мы все проспали!

Олайна побледнела и, сжав кинжал тронула лошадь, отправляя ее вперед:

— Мы должны найти Хелейну. Живой или мертвой, — ее голос дрогнул…

Не успела она проехать и пары шагов, как кусты перед ней зашевелились. В руках Олайны появился кинжал. Она готова была убить любого, кто помешал бы ей отыскать дочь.

— Мама⁈ — из зарослей появилась изумленная Хелейна с ног до головы вымазанная грязью. Она сжимала в руках кинжал, с ободранной лентой, длины которой едва хватило, чтобы обвязать ее вокруг запястья. — Что ты здесь делаешь⁈

— Хелейна! — ахнула она. И кинулась к дочери. Обняла ее и прижала к себе, — жива…

— Ну, конечно, жива, мам! Пусти! Не надо обнимать меня, я тебе не раб, какой-нибудь. Я воин! — недовольно бубнила она, сама не замечая, как льнет к матери и прячется в ее объятиях. — Мам, я убила измененную тварь! Это ее кровь, не моя, на мне ни царапинки! Но она успела перерезать глотку моей Волнушке, — воительница шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом. — И я не нашла его тело, мам…

— Конечно не нашла, — бесцеремонно влез Аррам, — неужели вы, юная госпожа, подумали, что мы можем оставить героя без погребения, как какого-то зверя, или беглого раба? Мы провели провели ритуал и сожгли Ройдина в погребальном костре, пламя которого касалось неба!

— Ты не говорил, — нахмурилась она.

— А вы не спрашивали, — пожал плечами наемник…

Домой мы возвращались наезженной дорогой.

Хелейна, сидя верхом на лошади Аррама, которую он вел под уздцы, в сотый раз, размахивая руками и и сверкая от восторга глазами, рассказывала о своей схватке с измененной тварью. Я почти не слушала ее, до меня доносились только обрывки ее восторженных криков. Я дремала прямо в седле, и больше всего мечтала как можно скорее добраться до постели. Даже есть, несмотря на суточную голодовку, мне хотелось не так сильно, как спать…

— Ваше величество, — меня догнала Олайна, — я хотела выразить вам свою признательность за спасение дочери…

— Я ничего не сделала, — махнула я рукой, стараясь сдержать зевоту.

— Вы позволили Арраму отправиться на поиски, — возразила она, — и сами отправились с нами, подвергая риску свою жизнь. И, поверьте, я способна оценить ваш поступок…

Я кивнула, желая закончить разговор. О том, что произошло на самом деле я не собиралась никому рассказывать. И тем более ни за что не призналась бы, что в моей сумке лежит артефакт, поймавший в свои сети душу древнего мага. И, возможно, именно этот артефакт является источником дикой магии… Для таких догадок у меня были основания: после того, как я выкопала артефакт, кривые деревья, покрывавшие холмы, не внушали подсознательный ужас, а пламя, горевшее в ягодах карасуса погасло… Хотя, возможно, я все это придумала от усталости. Ведь остальные вроде бы ничего не замечали…

— Моя Хелейна, — тем временем продолжала говорить Олайна, — возможно показалась вам чересчур невоспитанной. Но я слишком сильно люблю свою дочь и не хочу, чтобы правила воспитания принятые в нашем обществе сломали ей жизнь так же, как мне… Моя мать была очень жесткой и даже жестокой женщиной. Ее боялись не только рабы, но и женщины, живущие в замке. Она воспитывала меня в строгих рамках и могла наказать даже за неправильный взгляд. Я никогда не хотела быть воином. Я ненавидела уроки боевых искусств, хотя из-за жесткой дисциплины и повышенной требовательности моей матери, достигла в этом деле больших успехов… Я даже вошла в первую пятерку принцессы Вайдилы и отправилась с ней в Республику Талот. Там-то все и случилось… Мы впервые увидели другой мир, совсем не такой, как наш. А я впервые увидела картины. В нашем обществе считается, что искусство удел слабых, но нарисованный мир заворожил меня. На первые же заработанные деньги я купила краски, кисти и холсты… Я рисовала, как сумасшедшая, сутками не выходя из комнаты, теряя ощущение времени, и чувствовала себя абсолютно счастливой… Именно тогда я и пообещала, что никогда не стану принуждать свою дочь. Я хотела дать ей шанс вырасти свободной от правил и предрассудков. — Она вздохнула. — И хотя Хелейна выбрала путь воина, я уверена, она сделала это по своему желанию, а не потому, что я, или кто-то другой, навязали ей этот выбор.

— Она похожа на вас, — улыбнулась я. — Хотя на первый взгляд кажется, что вы абсолютно разные.