Южная роза (СИ)

              -А я и сказала, - ложки недовольно звякали, падая на поднос, - да только он слушать ничего не хочет! Как дитё ей-богу, всё со своими игрушками носится – разложил эти варварские ножи и стрелы, и амулеты с костями, да простит меня Пречистая, мерзость-то какая, тьфу! Я бы уж давно в печь их выбросила, кабы он так над ними не трясся.

              -Меня он тоже не слушает, - ответила Габриэль рассеянно. – Я не больше твоего хочу видеть здесь этого невоспитанного северянина.

              Габриэль пыталась поговорить с отцом сегодня утром, но он лишь отмахнулся со словами:

              -Дорогая, не понимаю, почему ты так предвзята к мессиру Форстеру? Он прекрасный человек, начитанный, умный, и при его капиталах - совсем не заносчив. К тому же весьма отзывчив - он дал мне несколько дельных советов по вложению денег, так что скоро мы разбогатеем, - синьор Миранди обнял дочь и добавил с улыбкой, - сможем выкупить наш дом, и всё будет как раньше. Прошу тебя - будь с нашим гостем поласковее…

              Габриэль возражать не стала. Какой смысл рассказывать отцу о том, что говорил о ней этот гроу? Он всё равно найдёт ему оправдание, в лучшем случае посоветует ей «не обращать внимания на предрассудки и светские сплетни».

              -А правда, что гроу ходят в овечьих плащах, и все увешанные кинжалами? – спросила Кармэла, с прищуром разглядывая зубцы серебряной вилки. – Он, вообще, хоть как выглядит-то? Шибко страшный?

              -Нет, Кармэла, он…

              Габриэль задумалась, не зная, как описать Форстера, но потом добавила, пожав плечами:

              -…обычный. Ты и не поймёшь, что он гроу, пока…

              Она снова задумалась.

              -Пока что, синьорина?

              -Пока не… заговоришь с ним. А вот в разговоре он…

              -Ну, чего он-то? Скабрезничает? – нетерпеливо спросила служанка.

              -Хуже. Он… позволяет себе говорить всякие гнусности…

              -Гнусности? Силы небесные! В присутствии дам? – Кармэла так и замерла с вилкой в руках.

              -К сожалению, да. Не только в присутствии, но и дамам. Вот поэтому я и не хочу его видеть.

              -Пречистая Дева! – служанка прижала ладонь ко рту, а потом произнесла воинственно: - Ну, ежели, он при мне что такое скажет, я, синьорина, могу и чайник ненароком уронить… ему на ноги. Вы же знаете, я такая неловкая. А лучше - варенье! Пускай потом его слуги отстирывают ему штаны, грубияну! А вы не расстраивайтесь, синьорина Элла, я вас в обиду не дам, я много чего могу уронить ему на штаны, вон хоть бы эклеры с кремом. И вытереть потом так, что он в этих эклерах по самые уши будет, прости меня Дева Пречистая! Всяко он будет штанами занят, а не гнусностями.

              Габриэль грустно улыбнулась и вздохнула.

              -Спасибо, Кармэла, но не надо. Не хватало ещё, чтобы он подумал, что мы не умеем быть гостеприимными, - Габриэль уронила ложку, положив её мимо стола.

              За этот день она умудрилась разбить чайную пару, перевернуть вазочку с вареньем и опрокинуть стопку белья прямо в таз с золой. А всё потому, что не замечала происходящего вокруг, прокручивая без конца в голове вчерашний разговор.

              Встреча с Форстером у пруда испортила всё ощущение от праздника, и если бы только это! Много позже, в саду, её, наконец, нашла Франческа, которой сложный наряд Красной Королевы мешал быстро ходить, и усадив на скамью, взволнованно прошептала:

              -Ах, Элла! Что я узнала!

              ...Ах, Фрэнни! Лучше бы ты не говорила этого!

              Лучше бы ей было не знать, что синьор Грассо и этот «мерзкий гроу» ещё в первый день поспорили, что к концу свадьбы Габриэль будет мечтать о том, чтобы Форстер сделал ей предложение.

              -Это всё Селеста! Нет бы сказала мне всё сразу, ещё в первый день! – Фрэн сочувственно сжала руку Габриэль. – Она, видите ли, забыла! А я знаю - не забыла она. Это она всё назло Паоле сделала, ты же знаешь какая она завистливая и жёлчная. Паола ещё по их приезду глаз положила на этого гроу, а Селеста, да простит меня Пречистая, слышала, как та им восхищалась, вот и не сказала – назло. Решила, пусть этот гроу тебя добивается, а не Паолу, вот и промолчала об этом споре. Я бы тоже не узнала, да она случайно проболталась: слишком много пунша выпила, и…

              Фрэн тараторила без умолку, а Габриэль сидела, глядя прямо перед собой.

              ...Так вот почему он так вёл себя! Вот к чему все эти платочки, приглашения на вальс, корзины роз и обхаживание её отца! Всё это его упорство. Эти разговоры у пруда и советы… Всё из-за ящика вина? Боже, как низко!

              ...Но теперь все будут говорить об этом так, будто она, и правда, ждала этого предложения. Трудно было придумать что-то более отвратительное!

              Общество ведь ради развлечения всегда предпочтет скучной правде пикантную ложь.