Южнее реки Бенхай

— Мы вместе учились, сэр, а это немало. Но самое главное, хотя в нашей фирме и не принято хвалить кого-то, кроме себя, конечно, — Мэрфи улыбнулся, — но полковник Смит, сэр, одна из ярких личностей. Он знает вьетнамский язык, а это, согласитесь, непростое дело. И он знает эту страну. Возможно, — вот видите, я перехожу к настоящему нашему стилю, — он излишне романтично смотрит на нее. Но слабости есть почти у каждого человека, — дипломатично произнес Мэрфи, давая понять, что из числа людей, обладающих слабостями, он, естественно, исключает генерала.

Генерал никак не отозвался на эту тираду. Может, не придал значения ее откровенной направленности, а может, решил не реагировать, уже зная о способности Мэрфи рассматривать каждого как бы через микроскоп, стараясь увидеть в нем черты, не замечаемые другими. Лучше этому язвительному человеку не давать повода для обвинения в нескромности.

— Ваш друг, Джим, — после ваших горячих дифирамбов в его адрес боюсь утверждать определенно, — кажется, ставит под сомнение методы нашей войны во Вьетнаме. Вот почитайте, — генерал передал полковнику записку Смита.

Быстро пробежав ее, Мэрфи вернул со словами:

— Конечно, его мнение некоторым образом идет вразрез с последними указаниями центра, посылать ее туда не стоит, но полковник Смит, сэр, человек в высшей мере искренний и откровенный. Если он что-то написал, значит, написал обдуманно. Вы знаете, он, вернувшись из Вьетнама после того, как Нго Динь Зьем и его брат ушли со сцены, не побоялся сказать своему шефу: «В Сайгоне мы сделали не все честным путем, о чем, возможно, пожалеем в будущем». И шеф выслушал его, не одернул, не топнул ногой, а стал поручать задания, какие давал только самым авторитетным в его глазах офицерам. Вы, я знаю, собираетесь на базу. Если будет время, пригласите Смита хотя бы на коротенькую беседу, и вы сразу поймете, что к мнению этого человека можно относиться серьезно.

— Хорошо, Джим, я послушаю вашего совета, но ходу его донесению я не дам. И еще вопрос: как долго думает ваш генерал отсутствовать в столь горячее время?

Речь шла о шефе ЦРУ в Сайгоне, с которым Уэстморленд почему-то не смог установить хороших отношений. Ни разу в жизни не встречался с ним ранее, никогда и нигде их дороги не перекрещивались, но Уэстморленд почему-то почувствовал, что тот будет мешать ему. Почувствовал по первой обстоятельной беседе, по тому, как тот небрежно, несколько свысока относился к тому, что говорил Уэстморленд. Несколько раз проскользнул в его словах намек, тонкий, гючти неуловимый, на то, что вроде бы он, Уэстморленд, поступил бы более правильно, если бы больше прислушивался к мнению людей его «фирмы», знающих обстановку лучше, чем многие профессиональные военные. Уэстморленд, наторевший за время вращения в верхах в служебных интригах, раскусил генерала и проникся недоверием. Оно возросло, когда он узнал, что шеф сайгонского отделения ЦРУ требует от своих офицеров, сидящих в южновьетнамских войсках, а также отвечающих за проведение политики умиротворения деревень, подробных донесений и собственных мнений о целесообразности некоторых указаний, поступающих из штаба командующего. Правда, это требование было облечено в благовидную форму, дескать, не встречают ли указания штаба негативного отношения у вьетнамских военных и гражданских чиновников. Последние два месяца генерал отсутствовал. Из Сайгона вылетел в Пномпень, а оттуда к королю Лаоса, в Луангпрабанг, потом в Бангкок, а сейчас вроде снова обретается в Лаосе. За эти два месяца Уэстморленд хорошо узнал полковника Мэрфи и не раз думал предложить Вашингтону сделать его шефом в Сайгоне. «Правда, — размышлял Уэстморленд, — Мэрфи парень сложный, он, видимо, не будет становиться по стойке «смирно» при распоряжениях командующего, но зато с ним заранее можно будет обсудить все вопросы, найти золотую середину в оценке событий. В то же время Джим отличается аналитическим умом, подвергающим все скептическому препарированию, не лишен выдумки и инициативы. Что это, качества младшего поколения?»

— Шеф не всегда обязан информировать подчиненных о своих намерениях, сэр. А подчиненные воспитаны не задавать лишних вопросов. Они продолжают катить в гору тяжелый камень, с которым не справился тот знаменитый греческий парень в каком-то там году до рождества Христова.

Уэстморленд хохотнул:

— Не слишком ли преувеличиваешь напряжение своих коллег, Джим? По сравнению, как ты говоришь, с тем греческим парнем, у вас и камень полегче, и гора пониже.

— Что вы, сэр, дай тому парню нашу работу, он бы давно сбежал отсюда.

— А что, если я предложу вам, полковник Мэрфи, — с улыбкой, но почти официально проговорил Уэстморленд, — занять место шефа?

— Господин командующий, простите, но я не слышал, что вы сказали. Кажется, что-то о подготовке аналитического обзора событий в этой стране за последние три месяца сухого сезона?