Южно-Африканская деспотия

Просмотрев все чертежи и раздав особо ценные указания, Бобров прошел на конюшню и попросил заседлать мула. Ехать было далековато, вдоль всей бухты, а дорогу для повозок традиционно не сделали, отложив на потом. Манера езды верхом у Боброва была своеобразная и ее не

любили не только Бобов, но и мулы. Но деваться было некуда. И Бобров и мул тяжко вздохнули. Хорошо, что дальнейшего никто не видел.

На строительстве новой верфи народу было немного. Несколько человек занимались земляными работами без особого энтузиазма. Они не стали двигаться быстрее, даже увидев хозяина. Бобров прикинул объем оставшихся работ, подозвал старшего и спросил, надолго ли эта бодяга. Старший оказался наглым и заявил, что как бы они нее надрывались все равно получат два обола вдень. А если надрываться не будут, то получат те же два обола. И вопросительно посмотрел на Боброва. Бобров, собравшийся было уволить всех с завтрашнего утра, задумался. Потом сказал:

– Хорошо, я тебя понял. Значит так, вся работа стоит сорок драхм. И вы их получите в любом случае. Уяснил?

Старший медленно кивнул и, вдруг повернувшись, побежал к своим, с любопытством наблюдающим за течением переговоров. Что он им там сказал, Бобров не расслышал, но все бросились к оставленным инструментам и только земля полетела. Бобров, удовлетворенно вздохнув, повернул мула и все-таки решил накрутить хвост главному строителю поместья, который, словно догадавшись об этом, в данный момент отсутствовал.

Бобров ехал обратно в сильной задумчивости, пытаясь в уме распланировать оставшиеся до готовности верфи работы. Получалось слишком уж много, и он сразу же запутался в номенклатуре и последовательности. И решил для себя попробовать хотя бы недельку просидеть ровно, ни во что не вмешиваясь, и посмотреть, что из этого получится. Не зря же он подготовил и, можно сказать, выпестовал целую плеяду заместителей и помощников. Вот пусть они замещают и помогают.

– А я, – прикинул Бобров, – буду наслаждаться жизнью. Когда это я последний раз наслаждался?

Получилось, что на острове.

– Куда тороплюсь? Зачем? – задал Бобров сам себе риторический вопрос.

И сам себе на него не ответил. Вопрос-то был риторический.

Подъезжая к конюшне, проклятый мул, скорее всего, желая избавится от седока, перешел на рысь и Бобров и так ощущающий себя собакой на заборе, понял, что собакой чувствовать себя гораздо уютней. А тут, как назло встречать его вышел весь бабский коллектив в составе Златки, Апи, Дригисы и Меланьи. Бобров с тоской подумал, что его авторитет среди них уж точно упадет намного ниже плинтуса. И если Златка с Апи еще промолчат, то уж Дригиса с Меланьей оторвутся по полной. Особенно Меланья. Бобров резко натянул поводья. Мул удивился и встал.

– Шеф! – закричала Меланья еще издалека. – Шеф! У нас вопрос!

Остальные энергично закивали, подтверждая ее слова. Бобров удивился еще больше мула. Однако, поняв, что немедленный остракизм ему не грозит, лег животом на переднюю луку и потихоньку перетащил правую ногу через муловский круп. Мул во время этих манипуляций стоял смирно, потому что уже несколько раз получал между ушей за то, что просто переступал копытами. Бобров благополучно сполз на землю и, стараясь не широко ставить ноги, хотя очень хотелось, направился к девчонкам.

– Ну, – подойдя, сказал он сурово.

– Шеф, – заторопилась Меланья, – в ваших записях черт ногу сломит. Более-менее упорядоченно они стали вестись, когда за них взялась Златка.

Златка расправила плечи и посмотрела гордо.

– Но, все равно, – добавила Меланья, – они оставляют желать лучшего...

– Не торопись, – прервал Бобров ее страстный монолог. – Если бы у нас все было упорядоченно, зачем мне было задействовать такой потенциал? Я потому и попросил вас...

– Это все понятно, – вмешалась Апи. – Но у нас принципиальный вопрос. Малаш, озвучь.

– Оставим упорядоченность, – продолжила Меланья. – Этот вопрос, будем считать, ты разрешил. – Но у нас действительно есть принципиальный вопрос. В тысяча девятьсот девяносто пятом году по вашему счислению... Или уже по нашему? Что-то я в этом деле путаюсь.

– Давай просто считать это счислением двадцатого века, – мягко сказал Бобров.

– Давай, – легко согласилась Меланья. – Так вот, летом тысяча девятьсот девяносто пятого года в вашем плавании с заходом на острова Лесбос и Кос с последующей стоянкой в Афинах впервые была замечена, так сказать, синхронизация с нынешним... тьфу ты, с четвертым веком до новой эры. Ты тогда конкретизировал год, в котором действо происходило – триста тридцать пятый.

Златка и Дригиса жестами подтвердили, что, да – так оно все и было. Апи промолчала – ее история началась немного позже.