Южно-Африканская деспотия

В соответствующем триста тридцать пятом году Александр, заменивший отца на троне, укрепил грозивший распасться Коринфский союз, раскатав особо активных противников, а заодно, чтоб неповадно было, и северные племена. Таким образом, обеспечив себе относительно спокойный тыл, он стал готовиться к восточной кампании. А для начала отозвал из Малой Азии Пармениона. В стане персов воцарилось ликование – как же, самый грозный противник отказался от агрессивных планов. Ну и, соответственно, они не стали укреплять побережье, посчитав, а на хрена.

В самом начале тысяча девятьсот девяносто шестого года поместье гудело и готовилось. Бобров, наплевав на свою же концепцию, потребовал от Смелкова закупки огнестрельного оружия и даже принял со своим войском участие в акции устрашения. Три Вовановых корабля нагрузили по ватерлинию, а Бобров лично отобрал добровольцев. По весне, благословясь, отчалили.

Тысяча девятьсот девяносто шестой год оказался богат на события. Караван Вована только успел пройти проливы и поиграть в догонялки с македонскими триерами, оставив их с носом, а самим проследовать к критскому Кноссу, как через Геллеспонт стало переправляться войско македонцев под командой Пармениона. Вован благополучно отплыл в Сиракузы, по пути показав кузькину мать персидским боевым кораблям, которые, видимо, были не в курсе, что в Малой Азии уже бьют их соотечественников. Впрочем, Вован тоже был не в курсе, потому что Бобров находился в сомнениях, а если он в чем-то сомневался, то старался до товарищей этого не доводить. Тем более, что далее им никто не мешал и три шхуны спокойно проследовали через Сиракузы и Менаку в Атлантический океан.

Начальной базой, а также столицей будущей колонии был выбран существовавший много лет вперед город Найсна в устье одноименной речки. Там и высадились первопоселенцы, организовав лагерь, из которого Бобров с экспедицией отправился к будущему городу Кимберли, где в свое время должна была начаться разработка алмазов. Вован, разгрузившись, пошел назад за новой партией груза и переселенцев, а Серега остался наводить в лагере порядок и заниматься строительством.

Примерно в это же время Александр, еще не Великий, но уже Македонский, высадился в древней Трое и ускоренным маршем направился на соединение с Парменионом, с коим и соединился, противопоставив персам тридцать тысяч тяжелой и полутяжелой пехоты и пять тысяч всадников. Командир греческих наемников при персидском царе советовал Дарию не лезть, очертя голову, в драку, а отступить к главным силам, заодно по дороге спалив все к чертовой матери. Но персидские сатрапы Малой Азии оказались красноречивей и персы дали бой македонцам на реке Граник. Ну и, что закономерно, продули.

Пока македонцы шастали по окрестностям, отлавливая разбежавшихся персидских воинов, Вован, решив проблему с дровами и получив в довесок черного пацана Максимку, уже вошел в Средиземное море, Бобров откопал-таки в Кимберли первый алмаз и поспешил на побережье, а Серега разобрался со змеями и крокодилами и успешно строил новую жизнь.

Бобров отвлекся и с удивлением посмотрел вокруг. Вечерело. Насколько он помнил, читать он сел после обеда. А сейчас... Бобров взглянул на часы.

– Ёлки с палками!

Часы показывали восемь вечера. Бобров с сомнением перелистал просмотренное.

– Да тут на полчаса делов-то. Это я, выходит, каждую строку ассоциировал с цепочкой событий и заново переживал их? Вот здорово-то! Ну, девчонки. Ну, волшебницы.

Но потом Бобров понял, что заново пережить события, читая сухие строчки «Летописи», может только человек, принимавший в этих событиях непосредственное участие, и разочарованно вздохнул. Однако, надо было хозяйским оком окинуть отходящее ко сну поместье, а то небось про существование Боброва все забыли. Бобров открыл дверь. За ней обнаружились его жены в количестве двух штук. Златка посмотрела вопросительно, а Апи сразу полезла ласкаться. Бобров обнял Апи и, глядя поверх ее головы, глазами показал Златке, что все нормально. Златка сразу заметно расслабилась.

– Увлекся вашим трудом, – сказал Бобров. – Это ж надо, так написать.

Апи оторвалась от него и посмотрела на Златку значительно.

– Я же говорила.

– Ладно, – сказал Бобров. – Завтра обязательно закончу. А сейчас, кто со мной на вечерний обход?

Назавтра с утра Бобров засел в таблинуме, велев всем посторонним отвечать, что его нет и не будет до вечера.

– И никакого вина, – сказал он сунувшейся было официантке. – Скажи там на кухне, чтобы чаю мне сделали покрепче.

Найдя место, на котором остановился вчера, прежде чем продолжить чтение, Бобров пообещал самому себе, что уж сегодня-то обязательно закончит. Ну, если, конечно, что-то глобальное не помешает.