Южно-Африканская деспотия

Он отлично знал, что один корабль заканчивали оснасткой, а второй корпус только заложили. Опять все упиралось в нехватку обученных людей. Бобров прекрасно понимал проблемы Древнего Мира, понимал, что масса народа ушла с Александром и много его уже погибло. А сколько еще уйдет на свободные земли его новой империи. Как будто здесь нечего делать. В общем, Бобров до того разозлился, что забыл с чего начал. А когда вспомнил, то даже местами покраснел.

Получалось, что весть с Вованом он сможет передать максимум через месяц, а дойдет она еще через месяц. Правда, существовала вероятность, что Вован по дороге домой встретит вторую пару кораблей в районе Канарских островов и уговорит капитана, вернутся хотя бы в Сиракузы, где тоже можно нанять хороших строителей. Тогда... Бобров повеселел. Тогда можно ожидать, что архитектор здесь появится пораньше, чем через три месяца. А пока пару домов можно и самому построить.

А ведь Бобров с Апи не зря мотались по окрестностям. Бобров никогда не считал себя великим геологом. Он вообще себя геологом не считал. Но уж глину и песок от прочей породы отличить умел. Вот и отличил. И как только народ, удовлетворив любопытство, опять вошел в рабочий ритм, он запряг одного из шоф-фэров вместе с его багги и прицепом, взял лопаты, двух человек, а Апи сама навязалась, и отбыл.

Появился Бобров к вечеру. К городку приползла багги, в которой рядом с шоф-фэром горделиво восседала Апи, а в прицепе на куче глины лежал Бобров и два труженика. Одежда всех пятерых была качественно перемазана желто-красным. А наутро началась подготовка к строительству. Привезенную глину смешивали с землей, вынутой из карьера, и просеивали через металлическую сетку. Просеянную смесь сбрызгивали водой и засыпали в чугунную форму, срезая излишки линейкой заподлицо с кромками формы. Форму закрепляли на станине гидравлического пресса и, гордый своей функцией рабочий, начинал качать рукоятку. Плунжер опускался, прессуя содержимое в форме. При достижении усилия в десять тонн давление стравливали и из формы извлекали готовый кирпич, который укладывали в штабель для просушки.

Убедившись, что люди уяснили, что к чему и штабель кирпича медленно, но растет, Бобров опять погрузил на багги двух помощников и Апи. Только на этот раз вместо лопат он взял кирки и поехал в другую сторону. И опять вернулся вечером. Прицеп был загружен белыми обломками известняка, а все пятеро на этот раз были в белой пыли.

Количество сушащихся кирпичей под большим навесом уже стало исчисляться тысячами, когда Боброву удалось, наконец, обжечь известняк до состояния негашеной извести, которую он торжественно погасил, вызвав созданным эффектом восторг собравшихся зрителей. После этого он отобрал бригаду строителей и принялся командовать. И, благодаря его административным талантам, буквально через три недели после появления в Кимберли столь полезной штуки как гидравлический пресс, за пределами ограды возвышались коробки двух домов. Строили их конечно без изысков, потому что архитектор из Боброва был никакой, но зато добротно и функционально. Но у домов не было пола, потолка и крыши, потому что с досками в Кимберли была труба. Доски находились в Новгороде, то есть примерно в восьмистах километрах к югу. Пилить же местные акации... Да проще было сгонять на Оранжевую и утопиться.

Поэтому Бобров загрузил в оба багги тех, у кого в Новгороде были женщины, забрал добычу, Апи, записал пожелания остающихся и отбыл за женщинами и досками.

Дорога уже очень хорошо просматривалась. И в местах, поросших травами, и даже в местных джунглях. Ну а в местах скальных выходов, где бессильно скользили грунтозацепы, пассажиры, включая и Боброва, с энтузиазмом работали кирками. Апи сначала, захваченная общим азартом, тоже махала киркой, но после того, как отлетевший осколок камня рассек ей лоб, Бобров категорически запретил ей браться за инструмент. Апи замотали голову, и она некоторое время дулась, но хватило ее ненадолго. Она быстро нашла себе другое занятие.

Время в дороге пролетело быстро. Прицепы были загружены подсушенными дровами, как тендеры у паровозов, вода для пополнения находилась в канистрах. Так что останавливались только для ночлега. На ровных участках даже пищу принимали на ходу. Тогда Бобров и Апи подменяли шоф-фэров. А перед Новгородом уже было километров тридцать нормальной дороги и там они развили максимальную скорость, которую визуально, в связи с отсутствием спидометров, определили в сорок километров в час.

Багги эффектно вылетели из леса, и жители Новгорода среагировали, когда кортеж был уже на центральной площади. Правда, среагировали они достаточно бурно. Все-таки багги здесь были еще в диковинку. Примчался остававшийся главным Стефанос, принялся было рапортовать о достижениях, но Бобров его прервал и велел срочно баню, потому что помыться в дороге было просто негде, а возиться в пыли как курица отчего-то не хотелось. Стефанос понятливо кивнул и умчался.