Южное направление

— А вы мерзавец, гражданин чекист, — трясущимися губами проговорил доктор. — А ваш подчиненный — подонок и сволочь. Такому, как вы, я бы даже руки не подал.

— И правильно, — не стал я спорить. — Таким, как я, доктор, руки подавать нельзя.

Да, тутошний Айболит абсолютно прав. Какой же сволочью надо быть, чтобы пытать раненого человека? Но еще большая сволочь тот, кто сидит и слушает, как кричит раненый. Ведь он сам никого не пытает, да? Ручонки чистенькие, а с совестью можно договориться.

Что ж, если кто-то на этом месте бросит читать книгу, напишет гневный комментарий, то я, право слово, это переживу. А еще скажу, что, если бы остался жив Танин убийца, так сам бы с удовольствием его допросил и, может быть, сделал это куда жестче, нежели бывший поручик. Надо бы пойти посмотреть, как он там. Но не понадобилось. Потылицын пришел сам.

— Сущевка, — сообщил бывший поручик. Покосившись на врача, добавил: — Наш э-э… объект находится в поповском доме. Только, где эта Сущевка с поповским домом, хрен его знает. Но прикажете — отыщу.

Понятное дело, что Сущевка — это нынешний Сущевский вал. Но Сущевский вал — улица длинная, по ней только станций метро штуки четыре. Стало быть, мое знание той Москвы никак не поможет отыскать искомый дом в этой, если не знаешь местности.

— Доктор, а вы знаете, где здесь Сущевка? — поинтересовался я.

— Сущёвка — неправильное название, так ее приезжие называют, — неохотно отозвался доктор, но потом разошелся. — Правильнее сказать — деревня Сущёво. Она неподалеку, версты две, на правом берегу Неглинки. А дом поповский просто найти — он самый большой, оштукатуренный. Правда батюшка наш куда-то пропал, там теперь неизвестно кто обитает.

— Хорошо, доктор, спасибо, — поблагодарил я. Посмотрев на Потылицына, спросил: — Вадим Сергеевич, сходишь на разведку?

Бывший поручик только пожал плечами — мол, без проблем. Окинув взглядом скромный кабинет, ухватил с вешалки ветхий плащ доктора и его старую шляпу. Правильно, Вадим Сергеевич, военная форма в глаза бросается сразу, а так ты и за местного сойдешь.

— Доктор, никому не звонить, сидеть тихо, — еще раз предупредил я долговязого врача.

Хорошая мысля приходит опосля. Потылицын уже исчез, а до меня дошло, что в разведку бы мне самому следовало идти. Поручик Бухарина ни разу не видел, как он его узнает? С другой стороны — какая разница? Вряд ли похитители держат Бухарина на виду, так что разведчик выяснит лишь общую картину.

Вернулся в палату. Стараясь не смотреть на простыню укрывавшую тело, собрал оружие, отыскал документы. Судя по удостоверениям, данные товарищи относились к Управлению связи РККА. Что ж, это многое объясняет. И что еще могут сделать ушлые товарищи? Да много чего. Хреново, если выяснится, что все наши кабинеты находятся на прослушке, а телефонные разговоры между Лениным и Дзержинским внимательно изучают и анализируют товарищи из Управления связи.

Так что, неужели все-таки Троцкий?

Заглянул в служебное удостоверение парня — Лушников Иннокентий Степанович, сотрудник первого отделения Управления связи РККА. Ишь, первое отделение. То, что обеспечивает связь штаба РККА и РВСР.

Я присел на койку Иннокентия, смотревшего на меня безумными глазами. Одеяло сбилось, пятна крови проступили сквозь повязки на руке и на ноге — верно, Потылицын помял. Рука — ерунда, мякоть, а на ноге кость задета. Парню бы сознание потерять, а он, вишь, глазенками хлопает. У доктора, разумеется, никаких обезболивающих нет, да и откуда? Сам в восемнадцатом году лежал, помню. А такое вспомнить, да вздрогнуть.

— Больно? — ласково поинтересовался я.

— Больно, — сквозь зубы проговорил раненый.

— Вишь, Лушников, какой ты у нас молодец, — похвалил я сотрудника Управления связи. — И боль умеешь терпеть, не кричишь и не стонешь, как некоторые. Никак, болевой порог высокий?

Похоже, что такое болевой порог, Лушников не слышал. Или если и слышал, то забыл. Впрочем, если он Потылицыну рассказывал, значит порог этот можно преодолеть.

— Ты, гражданин Лушников, все моему человеку рассказал, или что-нибудь пропустил? — спросил я, потом уточнил. — Он тебя спрашивал, на кого работаешь? Нет? Только про Бухарина спросил? Вот ведь, непорядок. Тогда давай, излагай. — Видя, что парень задумался, говорить ему или нет, потянулся к раненой ноге. — Дернуть разок?

— Не надо. Скажу, — прохрипел связист. — Спрашивай, чего хочешь?

Так вот мы и беседовали. Я задавал вопросы, он отвечал. Пару раз Лушников терял сознание, а когда я ему легонько стучал по щекам, очухивался. Вроде бы, главное рассказал, теперь можешь и сознание терять.

Конечно, парень знал не слишком много, а только то, что могло быть известно рядовому исполнителю, но паззл начал складываться. Вылезли кое-какие фамилии — Склянский, например, а еще заместитель начальника Управления связи товарищ Халепский и заместитель начальника Управления военного снабжения Мяги. Забавно, сплошные заместители. Они что, не навоевались? Или имели карьерные соображения? Ладно, выясним.