Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал

„Кто готовится сейчас к взаимному истреблению? Люди? Нет, нет, это не могут быть люди. Человек, существо, одаренное разумом, руководствуется разумом в своем поведении, в своей защите, в своих объяснениях. Только львы и тигры, кровь которых всегда возбуждается желчью, могут защищать свои права, пожирая друг друга. Но человек, образ божий, применяет другие средства… Нет, те, кого я вижу, — не люди, или же это сумасшедшие. О безумные, слушайте же меня, слушайте летающего человека, который может поразить вас градом камней, может уничтожить ваших безумных начальников. Слушайте меня, безумные. Двадцать-тридцать тысяч из вас погибнут в рукопашном бою. Когда они будут мертвы, какая из двух сторон окажется правой? Без сомнения, сильнейшая. Итак, несчастные, вы поручаете разрешение ваших интересов слепой силе. Отвергая разум, который приближает человека к божеству, вы собираетесь вести себя как атеисты или, скорее, как животные. О, сумасшедшие! И у вас есть законы, осуждающие на смерть убийц и воров. Самые жестокие, самые главные убийцы, заслуживающие тысячи колесований и сожжений, — это ваши генералы, которые готовятся совершить преступление против природы, предписывая убийства, и святотатство против божества, освящая несправедливость; они хотят унизить человека, заставляя его вести себя подобно зверям, в то время как он наделен разумом и может объясняться достойным образом. О гнусные злодеи, вы боитесь разума! Если бы вы не боялись его, вы сообразовались бы с ним. Или же, если бы вы оказались не слишком предубежденными, слишком ослепленными, вы обратились бы к беспристрастным арбитрам. Но вы не желаете считаться ни с разумом, ни со справедливостью. А ведь, бог — это сама справедливость. Вы отрекаетесь, значит, от божества. Несчастные! И у вас есть законы против атеистов, против убийц. У вас есть культ, священники, алтари. Разве это не насмешка? Разве не издеваетесь вы над божеством?.. Вы не люди, я не признаю вас за таковых. Нет, вы не люди. Сражайтесь же, и я немедленно направлю свои удары против главарей обеих армий. Они заплатят своей преступной жизнью за оскорбление, нанесенное природе. Осмельтесь-ка начать! Я, летающий человек, приказываю вам объясниться, изложить свои претензии и потребовать их удовлетворения, как должны поступать разумные существа. Пусть та из двух наций, которая не согласится на справедливое решение, будет немедленно заклеймена презрением всего мира. И, если она первая возьмется за оружие, тогда пусть все остальные народы поступят с ней как с диким зверем, пока она не станет снова рассудительной“…

— Прекрасно, зять мой, держись крепко! — вскричал старый сеньор, вне себя от радости, видя мужа своей дочерти арбитром наций и даже армий.

„— Я, летающий человек, — продолжал: Викторин, — согласен на этот раз быть вашим арбитром. Составьте краткие и ясные меморандумы, в которых ничто не противоречило бы истине, положите их на этот утес, и я передам вам потом свой ответ“. — Вот, дорогой сеньор и отец, какую речь я приготовил; и какую мне, быть может, еще придется держать в один прекрасный день.

— Она превосходна, зять мой. И я особенно был бы доволен, если бы ты мог послужить отечеству против этих пиратов, англичан. Но самое важное и самое спешное — это основание твоего государства в южных странах. Оттуда прибыл (в 1700 г.) капитан Галлей^{25}. Он не нашел: там ничего достойного внимания. Но он мог ошибиться, а ты все обследуешь во сто раз лучше, чем он. Тогда только моя дочь действительно станет королевой. (И старик вскочил от радости, чтобы облобызать своего зятя.)

Таковы были беседы, которые Викторин вел со своим тестем во время его пребывания на Неприступной горе. Наконец, через неделю он доставил доброго сеньора обратно домой к десяти часам вечера. Его дочь и внуки помогли ему лечь в постель, расцеловались с ним и вернулись на свою гору.

Каково же было изумление слуг г-на де-Б-м-т, когда наследующее утро они увидели своего хозяина на балконе с трубкой во рту! Они не верили своим глазам и решили, что это привидение. Но когда он своим зычным голосом позвал их всех, чтобы отдать распоряжения, они не могли уже сомневаться в реальности его возвращения. Однако никто не осмелился заговорить с ним об этом, так как добрый сеньор был немного горд. Решилась на это только одна старая служанка.

— Ах, сударь, когда же вы вернулись?

— Вчера вечером, милая.

— Значит, вас никто не видел?

— Чорт возьми, вы здесь все так крепко спите, что когда-нибудь унесут весь мой замок, не разбудив вас.

— Удачно ли было ваше путешествие, сударь?

— Очень, очень удачно. Я видел свою дочь, внуков, зятя. Но какого зятя!.. Достаточно сказать, что я вполне доволен и что я во всем королевстве не мог бы найти лучшей партии для своей дочери.

— О, тем лучше, тем лучше, дорогой хозяин. Вот как не нужно верить слухам! Все думали, что это Викторин.

— На моей дочери женился принц, и она очень скоро станет выше, чем принцесса.

— Слава богу, сударь.

— Да будет так. Но отправляйся по своим делам и оставь меня заниматься важными вопросами.