Южное седло

Место было прекрасным. Ровная поверхность Западного Цирка именно здесь раскалывается, образуя ледопад. Колоссальные ледяные плиты, захватывающие порой большую часть ледника, нависают над долиной, дожидаясь своей очереди опрокинуться в нижележащий хаос. К вершине последней плиты Эд и Майкл Уостмекотт прикрепили верёвочную лестницу. Отсюда вместо нескончаемой ледяной неразберихи открылся вид на странное фантастическое ущелье. Ровная снежная поверхность, утомляющая глаз своей монотонностью, плавно вела вверх, к Лхоцзе. Справа возвышалась Нупцзе — каскад падающих ребер, ныряющих с вершины до самого Кхумбу. Обращенная к Цирку скальная стена была теперь уже видна. Слева заявляло о своем присутствии Западное плечо; оно, казалось, висело над нами и все же было надежно отделено кулуаром, сбегающим по склону к леднику.

Лагерь III представлял собой ласкающую взор группу палаток, установленных на плоскости, невдалеке от края ледопада. Я разделил палатку с Тенсингом, весьма внимательным товарищем. Чтобы сохранить в тепле мои ботинки, он спрятал их вместе со своими между надувными матрацами. Джон, Чарлз Эванс и Эд собирались уходить и присоединяли к притащенной нами лестнице ранее доставленную секцию. В предшествующем году швейцарцы при пересечении большой трещины выше лагеря III столкнулись с серьёзными трудностями; для облегчения этой операции и предназначалась наша лестница. Мы, последняя группа, прибыли сюда в 2.25. Теперь было 3.30.

«Должны ли мы идти с вами?» — спросил я.

Через минуту мы уже надевали кошки. От лагеря III дорога ведет влево, по направлению к громадной, прилепившейся под Западным плечом ледяной массе, которой суждено когда-нибудь свалиться в виде гигантских обломков на нижележащую плоскость. Примерно в сотне метров от лагеря начинается ведущая вверх ложбина с ледяными стенками, однако в том месте, где она сужается, переходить опасно из-за возможного обстрела сверху. Поэтому трое наших товарищей соединили три секции лестницы (5,5 м) около более широкой части ложбины. Мы закрепили верёвкой нижний конец лестницы, и все без труда успешно переползли на другую сторону. Дальше зигзаг между трещинами. Затем широкий желоб, подобный предыдущему, но не со столь крутыми стенками. Я как раз начал вместе с Тенсингом обходить влево вверх, когда за нами внезапно начал спускаться Джон. Он усмотрел другой путь и, удерживаемый двумя товарищами, тяжело дыша от нагрузки, но все же равномерно спускаясь, начал рубить на крутой стенке ступени. Достигнув дна, он затем без особых затруднений вылез на другой край. Время приближалось к 4.45, к священному часу радиосвязи. Джон обернулся к нам: «Я знаю, что я поступаю по-свински, но не сможете ли вы вернуться, Уилф, вместо с Тенсингом на связь?»

Мы постояли несколько минут на краю трещины посматривая на таинственное ущелье, открывающееся наконец нашим взорам в просветах редеющего тумана. Они пойдут дальше и увидят его. Я заметил помрачневшее лицо Тенсинга, его темные опечаленные глаза. Однако радиосвязь должна быть обеспечена, и мы поспешили вниз.

Ночь нашего прибытия в лагерь III была одной из самых холодных за все время экспедиции. Крыша палатки при свете свечи сверкала от выпавшего от нашего дыхания инея. Чашка кофе. Последняя сигарета. Завершающее, ни с чем не сравнимое наслаждение — заползти в спальный мешок, укрыть свое обнаженное тело от холода. Единственная ложка дегтя — необходимость манипуляций по приведению в порядок нижней рубашки чтобы она не задиралась ночью вплоть до плеч. Или, возможно, ещё более сильно действующая процедура — подкачивание надувного матраца; на этой высоте это тяжелая работа. В то время после урегулирования моих «носовых проблем» я уже крепко спал по ночам. Обычно я просыпался лишь с заложенным носом и пересохшим горлом, не более.

Дорога к лагерю IV

26-го Джон, Чарлз, Эд и Тенсинг готовились выйти для прокладки дороги к лагерю IV. Первые трое вернулись накануне в 6 часов вечера, весьма довольные тем, что между ними и верховьями Цирка не было никаких непреодолимых препятствий. Тем временем мы с Грегом готовились следовать с нашим высотным отрядом. Членами этого отряда были: Пазанг Дава, семнадцатилетний Гомпу, массивный Канча, маленький нервный Таши Футар, Ангтхаркей (не смешивать с большим Ангтхаркеем), Пемба Норбу и Фу Дорьи, выделяющийся своей оранжевой курткой. Это был веселый сплоченный коллектив. Мы вышли в 9.30, промешкав немного, так как трудно было скомплектовать полноценные грузы из малого количества прибывших к тому времени запасов. В 8.15 из-за большого Западного плеча выглянуло солнце; вскоре стало очень жарко. Поднявшись на снежный бугор, мы по очереди переползли через пятиметровую трещину. Шерпам, по-видимому, такие вещи с каждым днем нравились все более; действительно, было захватывающе интересно смотреть вниз сквозь ступеньки лестницы на голубые глыбы и обломки, рассыпанные по дну трещины.