Южнорусское Овчарово

Ноябрь на ноябрь не приходится. Иногда уже в начале месяца наступают настоящие зимние морозы, превращающие болота слева от трассы в мутные зеркала неправильной формы. Море держится еще долго, дымясь по утрам. Синтепоновые облака пара висят над водой, а в разрывах видно синюю воду с белыми барашками: не море, а котел с закипающей похлебкой. Тот ноябрь был именно таким – снег выпал числа десятого и больше не растаял, но северняк быстро сдул его с ровных мест к обочинам дороги, забив им щели между кустами. Ни одной живой душе в такой ноябрь не хочется высовывать нос из укрытия: ни в лесу, ни на болотах не встретишь иную птицу, кроме разжиревших, а потому устойчивых к холоду фазанов, сливающихся оперением с рыжими колтунами осоки и опавшими лиственничными иголками.

Ыть. Ну еще чуть-чуть. Ыть. Ыть! Ыыыть!!! Ыыыыыыыыыыыы!..

Ну вот примерно так мы себе все и представляли. Здесь бегом. Налево не смотрим. Нет, нет, нет, не смотрим налево, и не уговаривайте, нет, нет, нет. Что ж мы, болота не видали, что ли. Фу… Вниз.

Жжжжжжжжжжжжыыыыыыыыых!

Уфффффффффф.

Лена, конечно, молодец. Да и Марина молодец-молодец. Когда мы только что перебрались в Овчарово, то и общались-то лишь друг с другом. Экс-городские. Увидели друг друга сразу, издалека, как сразу видят друг друга рыбаки и вампиры. Сначала пару раз встретились случайно – в магазине, на почте, – а потом начали улыбаться и знакомиться. У нас в Овчарове все бывшие городские друг друга знают, абсолютно все.

Лена приехала в Овчарово за год до нас. Марина – через два года после. У Лены муж и двое полувзрослых сыновей. У Марины муж, взрослая дочь и толстая задница в анамнезе; муж и дочь Марину устраивали, а задница нет. Отросла, поганка, за два года, потому что в Южнорусском Овчарове нету тренажерного зала. Мы тут все худеем летом, а зимой черт знает что.

– Это потому, что зимой мы мало двигаемся и много жрем, – говорит Лена истинную правду. Она у нас немножко кэп-очевидность, милый кэп всегда прав, и данный случай не исключение. Дело в том, что у нас, экс-городских, в домах и бойлеры, и вода в кране, и унитазы, и посудомоечные машины – полная европа. Но летом еще и огороды, и сады, и велосипеды, и море в двух шагах. А зимой ничего у нас нету: бедно живем зимой. И сходить некуда, сидим по своим европам тридцать лет и три года, пять месяцев с ноября по апрель, да печем пироги с блинами.

Марина первая купила велотренажер.

– И далеко ты на нем собралась? – неожиданно пошутила Лена.

Лена обычно не шутит.

– О, – отвечает Марина, – это, кстати, очень даже мысль.

Вот так: сперва Испания, потом Греция, потом Португалия. И однажды Марина показывает жопу в обвисших джинсах: Ммм? Ого! Ну ничего себе, как сильно меньше.

– Я тоже так хочу, – сказала Лена. – Ну-ка, расскажи поподробнее?

Потом Марина съездила по карте вверх и снова налево. Говорит:

– Ну, я уже много где побывала.

Мы заметили. Чем больше документальных фильмов про путешествия смотрела Марина, тем тоньше делалась ее задница. Подъезжая на велотренажере к Скандинавии, Марина полностью сменила гардероб. И тогда Лена тоже решила купить себе велотренажер.

– Только я не в Европу, я тут прям покатаюсь, молча, – сообщила нам она.

Нам показалось, что это будет немного скучно, но мы промолчали. В конце концов, Ленины аргументы были вполне рациональными.

Дорога из Овчарова в Пятый Бал идет кольцом: сперва туда, затем обратно. Обратно хуже, потому что из Пятого Бала в Косой переулок надо ехать лесом, а в лесу – «шел я лесом, видел беса, бес вареники варил» – лесом Лена тоже ездила, хотя за неделю до начала ее тренировок в лесу повесился какой-то городской мужик. Где именно он повесился, Лена не знала и знать не желала, потому что могло статься, что повесился он везде, а Лене потом ездить непонятно как. Лена два или три дня спокойно ездила лесом, пока ей не надоело все одинаковое, и тогда она стала учиться заезжать в горку по дороге из Пятого Бала в Овчарово. Вниз там хорошо: раз – и все, только ветер в ушах и, конечно, не дай бог рот раскрыть – щеки порвутся. А вверх другое дело. Например, можно с разгона: ыыыыыыыыыыыыы… ть. ть. ть. Ну ладно, ладно. Все, хватит. Здесь приходилось идти ногами. Так быстрее.

Испания у Лены была под запретом, да и все остальное тоже, потому что Лена хорошо относится к миру. Она прекрасно относится к разным странам и городам, и ее страшно бесят передачи о путешествиях – Лена всерьез убеждала нас, что снимать их нужно без ведущих.

– Ведущие способны испоганить любую страну, любой город, – говорит Лена досадливо, – потому что совершенно не умеют ходить с закрытым ртом. …Нет, вы понимаете? Этот треп, этот их ужасающий треп, который можно пресечь лишь жратвой.

И действительно: звукорежиссеры время от времени подкидывают ведущим продовольствия, и те ненадолго умолкают. Ведущие жрут все подряд. Бычатину в Мадриде. Личинок шелкопряда в Пекине. Не особо и позавидуешь.

– Да им без разницы, – говорит Лена, – им абсолютно наплевать, что запихнуть в рот. Им главное пожевать и проглотить – а потом посмотреть на камеру и сказать: «Мммммммммм».