Южнорусское Овчарово

Несмотря на готовность накормить любого, Наташу в Овчарове любят не все. Поговаривают, что перемены, происходящие с ее гостями, не всегда получаются такими, как хотелось бы; вряд ли в этом Наташина вина, но люди не склонны погружаться в суть проблемы, предпочитая скользить по ее поверхности. Люди также любят посплетничать о том, в чем совершенно не разбираются; мы знаем много других случаев, когда стало лучше, чем было. Даже в ситуации с Ирой, которая после двух с половиной месяцев еженедельного гостевания у Наташи вдруг заговорила мужским голосом. В остальном-то у Иры все сложилось как нельзя лучше; до еды у Наташи Ира пять лет подряд в канун Нового года пыталась повеситься – каждый раз ее спасало неумение вязать скользящий узел, но рано или поздно она бы научилась. Жареная ли репа, отварной ли картофель с постным маслом, благородные ли грибы, облепиховый ли компот сделали свое дело, но Ира превратилась в жизнерадостную девицу с легкой придурью и мужским голосом, чью загадку не смогли разрешить ни отоларинголог, ни эндокринолог в частной городской клинике. Ире на голос было плевать, а Наташа не тот человек, чтоб рассказывать направо и налево о баночке баклажанной икры, исчезнувшей с полки в погребе ровно в тот вечер, когда Ира скромно выбрала себе три морковки, сославшись на диету.

С Вовой в итоге тоже вышло не так уж и плохо: могло быть несравненно хуже.

Вова про Наташу говорил: «Смешная старуха».

Вова через два раза на третий забывал сказать «спасибо».

Вова слишком сильно стремился поесть из пятой бочки.

Настолько сильно, что Наташа уже дважды горбилась сильнее обычного и оставляла Вову наедине с жареной репой. Что мешало Вове, выспавшемуся на оттоманке и уходившему восвояси, в один прекрасный вечер заглянуть в пятую бочку? Да ничего. Вова и пытался заглянуть, но оба раза не смог снять крышку: сидела, как гвоздями прибитая. «Приду с топориком, – решил Вова, – а то непонятно вообще».

Наташа могла воскликнуть в сердцах: «Ах ты хулиган!» – и Вове бы пришлось идти садиться в тюрьму восьмой раз.

Наташа могла сказать: «Чтоб тебе пусто было», – и Вове сделалось бы пусто, а что может быть хуже.

Наташа могла проклясть Вову, крикнув ему: «Как ты лезешь в бочку, так пусть бочка залезет в тебя», – и Вова бы скончался на месте, даже не успев сообразить, что произошло.

Наташа могла сделать с ним все, что угодно, но был канун Нового года, и со старческих Наташиных уст слетела фраза, предопределившая Вовину судьбу всего лишь на один день из трехсот шестидесяти пяти; правда, пожизненно.

Вова, придя с топориком, даже не стал заходить в дом, а тихонько, как тать, прокрался в сени – к пятой бочке. Чтобы Наташа не разглядела его в окно, Вова нарядился в белую простыню и слился со снегом. Белым привидением Вова перемахнул расстояние от калитки до крыльца и, потянув царь-дверь за ручку, проник в холодное помещение сеней. У Вовы стучали зубы, потому что простыню он надел на голое тело: пробовал не на голое, но одежда постоянно высовывалась и выдавала его целиком. Топор, прижатый к голому животу, прожигал ледяным огнем до позвоночника. Вова почти с ненавистью просунул его в зазор между краями бочки и крышкой и как следует поддел.

Все остальное произошло одновременно.

Крышка упала на пол и покатилась, как в кино.

В сенях образовалась бледная горбатая Наташа.

Вова сунул руку в бочку, вытащил оттуда огурец и задал Наташе самый неуместный в сложившейся ситуации вопрос:

– Две бочки с огурцами у тебя, почему? – и в этот же момент с него слетела простыня, которую он забыл придерживать.

– Ах ты ж Снегурочка бесстыжая, – сказала Наташа, ахнув. – Чтоб тебя в лесу странные люди нашли.

И сделалось частично по-Наташиному, а частично само по себе: Ира и Вова поженились.

Ира больше не ворует и не вешается, а Вова не хулиганит, и целый год у них все нормально, только вечером 31 декабря происходит черт знает что. В этот вечер Вова теряется голый в лесу и ничего не помнит, зато тем, кто его найдет, весь год счастье. Ира же, будучи один раз в году женой Снегурочки, переодевается в Деда Мороза, идет искать мужа по деревне, а под самый Новый год напивается, как лошадь, и засыпает в чьей-нибудь избе, куда по счастливой случайности привозят найденного в лесу Вову; они поздравляют с Новым годом хозяев дома и следят, чтобы все их пожелания сбылись – раз в году у них откуда-то возникают паранормальные способности, из-за которых в Южнорусском Овчарове считается замечательной удачей заполучить их к себе на Новый год, несмотря на то, что один из них всегда голый, а другой пьяный.

А Наташа по-прежнему живет в своем бревенчатом доме.

Говорят, в ее сенях уже не пять, а шесть дубовых бочек.

А некоторые люди даже утверждают, что семь.

Новый год в кафе «Синий ара»