Южные холода (СИ)

Мы вешали все эти вещи относительно недолго, а в самом конце оставалось лишь надеть на верхушку ели остроконечную звезду, что и сделал зельевар с помощью волшебной палочки. Я очарованно глядела на символ праздника, даже и не заметив, как Снейп подошёл ближе, но тут же выпала из реальности, почувствовав его тёплые руки на своей талии.

— Это будет моё лучшее Рождество… — тихо говорю я, не переставая алеть от проявлений его чувств.

— И моё тоже, — отвечает профессор, после прикасаясь к моей макушке губами.

***

— Вам действительно понравилось? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как преподаватель брал уже третий кусок моего творения.

Мужчина лишь немного приподнял уголки губ, так ярко улыбаясь своими тёмными глазами, что этот взгляд заставил меня опустить свой взор и в робости сжать потными руками подол юбки.

— Не смотрите на меня так, — тихо говорю я, чувствуя, как по телу растекается мелкая дрожь и идиотское стеснение.

— Почему? — а тон словно принадлежит змию-искусителю. Приторный бархат лился из его уст подобно неторопливому ручью. И это сковывало меня в своих собственных правилах. Чёртовы запреты трещали по всем швам.

— Это… смущает, — честно признаюсь я. Щеки вспыхивают, а сердце непоколебимо стучится в груди.

Тихий смешок. Спустя некоторое время Снейп встаёт из-за стола и подаёт мне руку. Я в нерешительности поднимаюсь, стараясь не заглядывать в эти манящие очи. Не сразу замечаю, как домовик настраивает патефон.

Ровные аккорды, знакомые ноты и терпкое ощущение. Переводит руку на талию, крепче обхватывая мою ладонь. Я, очарованная новым ощущением, охватившим меня, прижимаюсь к этому человеку ближе, двигаясь в такт мелодии. Пробирает до мурашек. Жарко…

Я не могла закрыться от него в тот миг. Не могла отойти, чтобы избежать этой близости, которая сводила меня с ума. Не могла избежать этих глаз, в которых плескалась лишь безграничная, безумная любовь. И это дурманило, отправляло в сладкое, самое терпкое забвение. Мне хотелось заполучить всю ласку и нежность, исходящие от этого человека. Захлебнуться в этих ощущениях, полностью отдавшись ему во владение.

Я не могла насладиться этой лаской. Мне было мало коротких встреч в коридорах замка, недолгих уроков и взглядов в Большом Зале. Я нуждалась в большем. Словно…

— Вы — мой наркотик, — а голос уверен, но в то же время звучит так необычно, что я сама поражаюсь собственной откровенности. Новое «па». Мужчина удивленно распахнул очи, — Мне недостаточно моей дозы, мне нужно больше… — перехожу на шепот.

Иногда у меня получалось перебороть робость, но эти порывы были очень редкими, и обычно приличие и принятые нормы в обществе душили все те слова и действия, что я так яростно желала выпустить наружу. Признаться честно, со Снейпом это случалось всё чаще и чаще.

Резко прижимает к себе и разворачивает спиной к своему телу. Острое, яркое прикосновение губами к шее.

— Бетти… — с шумом выдыхает профессор, продолжая свою ласку. Я же наслаждалась жгучими прикосновениями, откровенно говоря, теряясь в его объятьях.

И как бы я не желала избежать этого, я все равно начинала понимать, что более не смогу жить без этого человека, который стал моим личным наваждением и самым приятным, сладким алкоголем.

— Кажется, я действительно начинаю влюбляться в Вас, Северус…

========== Глава 25. Хрустальная туфелька ==========

Я смотрела на тоненький браслет. Словно две змеи сплетённые воедино — именно такой была форма этой диковинной вещицы. Их тела символично состояли из разных камней. Та, что с чёрными очами — кажется серой и неприметной. Но это заблуждение вмиг пройдет, если её коснуться кончиками пальцев. Тогда же образная плоть загорается пламенем, подобно спичке, но совершенно не обжигая кожу. Вторая же, с голубыми глазами, полностью бела, будто самое чистое на свете существо. В лунном свете она излучает то же голубое сияние, что и мой медальон, невольно приковывая к себе взор.

Моя жизнь похожа на яркую палитру, где сливаются воедино все цвета.

Тёмные нотки среди чистой сирени с отблеском алого — вот он, аметистовый — моё детство.

Чистейше-голубой, где есть вкрапления белой акварели — мои деяния, не все правильные и верные.

Тёмно-фиолетовым написаны те слова, которые я и вовсе не желала произносить, те фразы, которые причинили боль другим людям.

Но, вместе со всем этим, каждый день пишется картина моего внутреннего мира, в каком-то смысле совершенствуясь. Именно там и есть все следы моего прошлого. Быть может, сейчас душа наносит новое очертание моих чувств. То, что я ощущала благодаря этому человеку. Наверное, что-то отдаленно похожее на розы — символ нежности.