Южные ночи

Черт, да жизнь его и так уже на кону! Он просто обязан теперь жениться на девушке, которую лишил невинности. И женится на ней по велению своего сердца, а потом всю жизнь будет доказывать, как ее любит. А если то была Рэйчел…

Господи, как он был пьян! Никогда прежде сила воли его не подводила…

О глупец! Он вел себя ничем не лучше самого простого подлеца, ничуть не честнее того мерзавца, которого сам же однажды обругал и решил проучить, вызвав на дуэль, А та девушка, за честь которой он вступился и чью невинность так отчаянно защищал, посмеялась над его поступком и самопожертвованием. Именно тогда он получил ранение в бедро, после чего расстался с военной карьерой. Но даже после этого он готов был прийти на помощь даме, правда, уже не с прежней беззаветностью…

Однако прошлой ночью им совершен действительно низкий поступок, что означает — он всего лишь безвольный человек, которым руководят страстные порывы и который не сумел противостоять обыкновенному хмелю.

Прескотт снова подумал о Леа, порывистой, неуправляемой и дьявольски желанной. Да, он ее любит, но и это нимало его не извиняет. Тревор вскочил на ноги, воспринимая свое нынешнее состояние как справедливое наказание за распутство. Он быстро закончил бриться, не обращая внимания на ранки.

Как же все-таки узнать, кто был сегодня ночью в его спальне? Не спрашивать же даму, ее или ее сестру он сегодня обесчестил.

Леа вышла из спальни с бешено бьющимся сердцем. Сегодня она была одета особенно тщательно. Давно висевшее в дальнем углу шкафа повседневное платье изумрудного цвета с высоким вырезом, маленьким белым круглым воротничком и пышными рукавами-фонариками имело изысканно-скромный вид. Его необычайно обширные оборки поддерживали дополнительные нижние юбки, что существенно замедляло стремительный шаг девушки. Но Леа готова была потерпеть некоторые неудобства, желая выглядеть подобающе, когда майор Прескотт попросит ее руки у дяди Эдварда.

Приподняв подол платья, девушка не спеша, величественной походкой направилась в сторону комнаты Рэйчел посмотреть, не встала ли еще сестра. Несколько часов назад Нелли посылала к ней Хипи за ключами от кладовок. Леа пошла вместе с рабыней, обнаружила Рэйчел безмятежно спящей и не стала ее беспокоить. Но сейчас ее разбирало любопытство.

На площадке перед лестницей ее остановил скрипучий старческий голос:

— Обожди меня, детка.

Зашуршала тафта, и по деревянному полу торопливо зацокали бабушкины башмаки, точно маленькие острые молоточки. Леа оглянулась и улыбнулась ей:

— О, а я думала, что ты уже сошла вниз.

— Хм, — повела плечом старуха. — Я уже не в том возрасте, чтобы носиться по вашим лестницам, да еще не выспавшись как следует. Но как можно спать, когда тут такой тарарам? Клянусь, я почти полночи бродила по комнате!

Леа едва не поперхнулась:

— Прости, какой такой тарарам?

Старуха взяла правнучку под руку. Поправляя на сморщенной шее черное кружево воротника, бабушка сказала:

— Как это какой?! Да по всему дому почти до самого рассвета с диким топотом скакали какие-то люди!

— Люди? — Леа ощутила, что в горле у нее внезапно пересохло. — Кого ты имеешь в виду, бабуля?

— Я потихоньку выглянула из-за своей двери и все видела. — Склонив голову поближе к девушке, она добавила таинственным шепотом: — Это была женщина. Женщина в желтом.

Леа в испуге оглянулась. Поблизости никого не оказалось, и уже спокойнее она проговорила:

— Ну полно, я уверена, это лишь игра твоего воображения. Кто бы стал в такую пору рыскать по дому?

Бабушка Стэнтон поджала губы и завела глаза к небу.

— Не будь тупицей, девочка моя. Они думали, что сумеют снова украсть мои драгоценности. — С этими словами она склонилась к правнучке и зашептала: — Но на сей раз им не обнаружить моего тайника.

— Бабушка, никто в «Ривервинд» не тронет твоих драгоценностей. Дядя Эдвард этого не допустит. — Леа ласково погладила сморщенную, всю в выступающих жилах руку старухи. — Ведь мы уже обсуждали с тобой то давнее происшествие, и мне казалось, что все выяснили, — просто ты сама забыла, где спрятала свои вещи.

— Чушь. Я видела женщину в желтом платье в половине четвертого утра. Она находилась здесь, в холле.

Леа нахмурилась. Бабушкин маразм обычно не приносил вреда окружающим… Как правило… Однако на сей раз попытки старухи докопаться до правды могут погубить Рэйчел.

— Ну, знаешь, в этот час я лежала в своей постели. А между тем только у меня во всей «Ривервинд» есть желтое шелковое платье. И даже два, а не одно. И что же теперь, я, по-твоему, воровка?

— Что ты, детка, конечно, нет! Ты бы никогда не стала так грешить.

— Тогда, может быть, ты видела вспышку молнии или тебе просто померещилось? — улыбнулась Леа, понимая, что не совсем порядочно с ее стороны морочить голову старой женщине, но надо было выручать сестру. — Я думаю, во всем виновата непогода. Наверное, это была молния.