Южный фронтир: Россия — Украина — Донбасс

Для современных русских в бывших республиках СССР доступ к культурному пространству, сохраняющему ретроспективную память, существенно ограничен за счет отсутствия школьного и высшего образования на русском языке. Также значительную роль в уничтожении каналов доступа к русскому культурному пространству играет отсутствие библиотек, музеев, театров и других субъектов культуры, использующих русский язык в своей работе.

Поскольку важнейшие культурные смыслы сохраняются в искусстве, произведения искусства являются важной составляющей культурной памяти, а их усвоение — важным механизмом трансмиссии культуры. Рассмотрим те элементы русской культурной памяти, которые доступны постсоветским русским на Украине и других постсоветских государствах. Их можно в первом приближении разделить на три большие группы: советское наследие и русская классика, изучаемая в советский период; продукты мировой культуры, переведенные на русский язык; современная русская культура в разных ее проявлениях: музыка, литература, кино.

Советское наследие представляет собой книги, фильмы, мультфильмы, песни, которые были популярны в советский период и составляют общий культурный багаж людей, живущих сейчас в разных странах. Этот культурный ресурс сохраняется на уровне неформального общения и никак не поддерживается соответствующими государствами. Напротив, в публичном пространстве этих обществ этот сегмент культурной памяти считается самым большим препятствием на пути создания национальных государств и дискредитируется в глазах молодежи такими маркерами как «устаревший», «немодный», «несовременный», «неразвитый». Кроме того, реализуется еще одна стратегия культурной политики, перекрывающая доступ к этой сфере: перевод советских и русских классических текстов на национальные языки, а также дубляж на эти языки классических советских фильмов и мультфильмов.

Вторая группа общих элементов культурной памяти представляет собой переводы книг и фильмов зарубежных авторов на русский язык. В эту группу входят как классические произведения, так и современные культурные продукты. Классические и современные тексты зарубежных авторов («Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкина, «Гарри Поттер» Дж. Роулинг), а также модные новинки кинематографа формируют базу узнаваемых образов и моделей поведения, используемых в общении. Однако в национальных государствах осуществляется перевод и дубляж этих произведений на национальные языки, а доступ к русскоязычным вариантам затруднен на официальном уровне. Так, например, на Украине запрещен ввоз в страну литературы на русском языке, издательства и интернет-магазины призываются работать только с украинской книгой, фильмы и мультфильмы в кинотеатрах, даже русские, идут только на украинском языке, и так далее.

Доступ к современной русской культуре для русских постсоветских стран также ограничен. Программы телепередач составляются с учетом национальной политики в сфере культуры, создаются аналоги популярных шоу на местных языках, фильмы и сериалы обязательно дублируются. Гастроли русских артистов возможны только в случае согласия артиста с местной культурной политикой и политикой вообще. Таким образом, доступ к современной русской культуре в границах постсоветских стран максимально затруднен на государственном уровне.

Невозможность для русских в постсоветских странах создавать письменную культуру на русском языке лишает их возможности развивать творческую память социума, отрабатывать механизмы создания текстов разного уровня и способов актуализации культурных смыслов в текущих условиях.

На основании проведенного исследования можно представить три стратегии поведения русских этнокультурных групп в постсоветских республиках. Для сохранения собственной идентичности люди могут переехать в Россию, страну их культуры. Эта стратегия доступна индивидам и вряд ли осуществима для целой этнокультурной группы. Второй путь — это ассимиляция, усвоение навязанной национальной культуры. Третий возможный путь — борьба за свои права, не только в культурном плане, но в первую очередь в политическом.

Итак, можно сделать вывод, что ретроспективная социальная память с запретом письменности на русском языке для русских постсоветских республик доступна в малой степени. На основании проведенного анализа можно предположить, что в условиях ограниченного доступа к культурной памяти и невозможности развивать творческую культурную память сохранение культурной идентичности происходит за счет текущей социальной памяти, которая включает социальные и технологические нормы, языки коммуникации и мировоззрение. Хотя текущая социальная память может полноценно функционировать только на основе ретроспективной памяти, тем не менее, изучение этих направлений деятельности этнокультурных групп современных постсоветских обществ может дать исследователю новый материал для научной работы.