Южный крест

Сэйнфилд… Что-то знакомое… Да! Его же имя для межпланетников, как имя Майкла Джексона для поп-музыкантов!

– А вы? – он смотрел на меня сквозь очки для сварки.

– Фрэнсис Морган, второй пилот и владелец корабля, – люблю я обозначить свою собственность.

Он поднял очки и сел. Значит, мое имя ему тоже о чем-то говорит. Интересно, о чем. О наследстве, о голубой моей крови или о гениальном пилоте с немного стремной репутацией…

– Капитан Морган? – переспросил он.

– Так точно.

Он встал и протянул мне руку.

– Очень рад, наконец, познакомиться. – Пожатие было сильным, но и мое оказалось нехилым. – Много о вас слышал.

– Что именно?

– Вы недавно потеряли отца.

Ага, наследство все же на первом месте.

– И вы блестящий пилот.

Пилот следом, что ж, ладно.

– Буду рад работать с вами.

Да неужели?! Цинизм и скептицизм – семейная черта, передающаяся из поколения в поколение, подкрепленная или отягощенная жизненным опытом.

– Чудно, я туда, – я махнула рукой в другой конец зала и, подхватив свой набор инструментов, проследовала на свое новое рабочее место.

Работа меня увлекла. Поломки и неполадки были на каждом шагу. За что им там вообще деньги платят? Хлипкие контакты, висящие на честном слове элементы на платах, сдохшие еще при производстве полупроводники.

Я работала и думала, что вылетим мы в лучшем случае через полгода. Но каждый день работы приближал меня к долгожданной цели.

Я по-прежнему уставала, но это не помешало мне сделать запрос в NASA и получить самые подробные на тот момент карты Южного Креста. Пара звонков, и они развернули Хаббл в нужном направлении. Да, я люблю пользоваться привилегиями, а иначе для чего все это? Весь этот путь от первого Моргана до последнего? Для того чтобы я, их потомок, не потерялась в космосе.

Южный Крест царил в моем сознании. Снимки, карты, названия. «Шкатулка с бриллиантами», Угольный мешок. Темное пятно на Млечном Пути. Пыль, поглощающая свет звезд. Это что за пыль такая?

А звезды? Бекрукс, Акрукс (их, кстати, два!), Гакрукс, Декрукс… Что за язык с такими жуткими звуками… или звукосочетаниями? Даже не знаю, как правильно это назвать… Что это? Греческий? И что за, черт возьми, экзопланета?!! Метеорные потоки эти… Круциды? Да, они. Как они там идут? Или куда?..

Все эти вопросы роились у меня в голове. Мой поисковик периодически впадал в кому, но после пары крепких ударов продолжал работать, добывая из сети всю необходимую мне информацию, которую я и перерабатывала в течение следующего дня.

Работала я на корабле быстро и качественно. В перерывах на ланч мы немного разговаривали с Майклом. Так же, как и с Джорджем, это были разговоры по делу, консультации, обмен информацией о неполадках и ничего личного.

Мне не нужны мальчики со звездной болезнью. Я сама ею страдаю. Иногда я ловила себя на том, что мне его лицо странно, неуловимо знакомо. Конечно, я видела его фото в прессе, но это была знакомая мимика. Где-то я его видела живьем. Достаточно долго. Но представлены мы не были. Когда же это могло быть? У меня всегда была феноменальная память на лица и события. Но его я не помнила. Моя голова была настолько перегружена информацией, что я до поры отодвинула этот вопрос, решив, что разберусь с этим позже.

Вообще, странно, но он был мне даже приятен. Не заигрывал, не лез с помощью, с молчаливым уважением признав мой профессионализм. Я лихо управлялась с инструментами, горелками, прекрасно паяла. Словом, руки у меня работали не хуже головы. Но со всеми нашими талантами на отлаживание пульта у нас ушел еще месяц.

Когда мы встретились у главного монитора и привели его в рабочее состояние, мы ударили по рукам и доложили капитану о нашем триумфе. В ответ он тут же разогнал нас по шаттлам. Их было два. Они располагались выше двигателей и ближе к середине корабля. На схемах они значились как 1 и 2. Мы переговаривались с Майклом по радио.

– У меня приборная панель с трещиной, бьет по пальцам, – сказала я, проследив взглядом едва заметную тонкую линию.

В наш разговор вмешался капитан.

– На каком шаттле? – уточнил он.

– На «Касторе»… На первом, сэр, – быстро поправилась я, но они уже услышали.

Да, я дала шаттлу имя Кастор, мне показалось это вполне уместным.

– Буду заказывать панель для дезинфекционной камеры, закажу и для шаттла. Тебе нужна панель, Майкл?

– Нет, у меня все цело, сэр.

– Ладно, отключаюсь, – раздался щелчок, и капитан вышел из разговора.

– Ты назвала корабль «Кастор»? – переспросил меня Майкл.

– Мой «феррари» зовут Леопольд, ну и что? – буркнула я.

– Мне придется своему тоже дать имя, он не может остаться вторым, – серьезно сказал Майкл и продолжил, – у нас есть Кастор и Поллукс… Что же мне остается?

– Не знаю, – честно сказала я.

Близнецов было двое, на третьего как-то имен не припасли…

– Может, Джуниор? – раздалось у меня в наушнике.

– М-х, – промычала я.

– Что ты делаешь?

– Откручиваю косо наверченную гайку на одном очень важном крепеже, – кряхтя после каждого слова, сказала я, в конце фразы гайка слетела и отрекошетила от стены рубки. – Вот черт! – я нашла, наконец, ее взглядом.

– Живая?