Южный Крест

Первый десяток магазинов они пролетели, как на крыльях, разглядывая, ощупывая и иногда примеряя. Света стала говорливой, теплой. Щеки ее пылали. Шустер, окрыленный такой неожиданной переменой, счастливо разглядывал ее, пожимал ручки и даже целовал со страстью то в одной, то в другой кабинке. В его руках замелькали первые покупки.

Фиеста разгоралась. В одном месте Света присмотрела сразу много вещей, но никак не могла выбрать что-то определенное. То казалось, что вещи нравятся, то - нет. Кажется, они и повторяли платья, что были уже куплены. Нет в них изюминки, решила Света, и Шустер с ней согласился с готовностью и легкой радостью вполне влюбленного человека.

К концу третьего часа пакеты, которые тащил Шустер, стали оттягивать ему руки, а подходящий костюм так и не попадался. Один был слишком узок, другой короток, в третьем месте - неподходящий оттенок, а в четвертом, кажется, и ничего, но дорого, а магазин, однако ж, не солидный.

Они заканчивали последний круг, как вдруг заметили еще один магазин одежды. К их великой радости там было то, что они так долго искали. Света долго крутилась перед зеркалом, примеряя костюмы всех расцветок. Шустер и продавцы возбужденно бегали вокруг ее кабинки, поднося и убирая лишнее, и, наконец, она выбрала самый модный и дорогой. Шустер заплатил, и они еще долго разглядывали его, причем она больше костюм, а он нашивку с названием известной фирмы. Костюм был так красив, что Света захотела прямо в нем поехать домой. Но Шустер, поколебавшись, попросил упаковать его в пакет с именем торгового дома и, когда они отправились к машине, нес пакет так, чтобы все проходящие могли увидеть, в каком дорогом магазине они побывали.

Но до того, как они покинули гостеприимный храм, один из продавцов, дружелюбно улыбаясь, обратился к Шустеру с вопросом:

- Простите, пожалуйста, на каком языке вы разговариваете?

- На русском, - Шустер учтиво улыбнулся.

Продавец обернулся к коллеге и радостно воскликнул:

- Что я тебе говорил! Это действительно один из кавказских языков!

Солнце заметно передвинулось, шел шестой час. Сложив покупки в багажник, Шустер повез даму обедать. На улицах и в кафе было много народу, город набирал обороты предновогоднего ажиотажа. Света блаженно отдыхала, размякшая и тихая, в большой задумчивости поглядывая на своего спутника как будто уже иными глазами. Загадочным и медлительным становился ее взгляд. Минут десять ехали они, почти не разговаривая.

Неожиданно, когда машина поравнялась с яркой вывеской, Шустер притормозил и торопливо показал спутнице на вход:

- Смотри, русский ресторан!

- О! - в один голос вскричали оба.

Из дорогой машины вышла дама, убранная мехами, ниспадающими ослепительным каскадом. Света обомлела, с глубоким восторгом разглядывая меха, и, запинаясь, промолвила:

- Такая вещь... Сколько же денег...

- Так ведь жара тридцать пять! - простонал Шустер кривляясь, - она же под мехами потная!

Света не обратила на него внимания.

- Кто это может быть? - робко и даже потрясенно спросила она.

- Ну, конечно, русские! - несносным голосом проблеял тот, - в ресторан приехали!

- Я тоже хочу! - мгновенно вскричала она.

- Детка, мы туда не пойдем!

- Почему?!

- Там невкусно и песни Ободзинского.

- Максик, поворачивай туда!

- Но ведь ты не одета!

Света сверкнула глазами.

- А, черт! - в сильной досаде брякнула она, - ладно, в другой раз.

- Вот и ладушки, в другой раз! - Шустер прибавил газку и свернул на следующем повороте. - Жизнь кончена: есть хочу! - бормотал он, разыскивая свободное место. Покрутившись немного по улицам, они облюбовали уютное кафе. Но в тот момент, когда они собирались втиснуть машину в узкую щель между двумя другими, поближе ко входу, стоявший впереди открытый "Форд" начал пятиться на то же самое место. Шустер не успел опередить его и рассвирепел:

- Аборигенская рожа! - взвизгнул он.

- На себя-то посмотри! - на чистейшем русском откликнулись из открытой машины.

Света разлилась ярким звоночком, вытирая глаза. Рядом качалось мрачное и голодное лицо друга. После долгих мытарств они пристроили машину на соседней улице, дошли пешком до кафе и, разместившись у окна, заказали обед.

Официант разлил вино, и Шустер, почувствовав себя гораздо лучше, поднял первый бокал за красавицу. Зазвенели рюмки, зазвенели голоса. Они переглянулись: он с нетерпением и пылом, она томно, но как будто еще нерешительно, скромно.

Подали приборы. Блеснул яркий металл. Салфетки розовые, белые, тонкая свежесть и предвкушение. Вот зажигают свечи - стол засветился, заиграл. Ажурные блики, нежные тени сквозь воздушную желтизну вина... Рядом теплые губы и чудно светящиеся глаза. Хрупкая прелесть момента. Дай поцеловать!

Вдруг красная вспышка вблизи. Алым огнем зажглась середина стола! Там весь в бликах огней, как огромная роза, страшный, ослепительный рак - жаркой волною Красного моря. Всплесни руками и смотри на него, удивись таинственной форме, загадке, поднятой из мрака глубин: он рожден удивлять!