Южный поход

— Верю, князь Петр, верю! Еще как будет неприятель дрожать перед вами!

Он обвел присутствующих взглядом и проникновенно добавил:

— Дело пред нами стоит небывалое и доселе неслыханное. Император повелел захватить Индию. На нашем пути стоят азиятские страны с неисчислимой ратью, а наши союзники, безбожные французы, предательски оставили нас. Но мы русские! Мы пройдем, как везде и всюду проходили!

Офицеры взволнованно молчали. Полководец продолжал:

— Во исполнения императорского указа, я, Суворов Александр Васильевич, повелеваю: Южной армии выступить в поход на рассвете, как ишак завоет. Порядок держать пятью колоннами. Казаки — наши глаза и уши. Лошадей и телеги беречь, отставших не ждать. Через семь дней жду вас, господа, в Туркестане.

Я вздрогнул от этой даты и подумал, что ослышался. От Орска до Туркестана минимум тысяча километров. В двадцать первом веке, по хорошему шоссе, делая по полтораста километров в час, еще можно рассчитывать проехать такое расстояние в один день. Но сейчас, по неизведанному бездорожью, на ненадежных телегах, в жару и холод, среди недружелюбных степняков, разве такое возможно?

Мои сомнения, похоже, никто не разделял. Офицеры как стояли, преданно глядя на Суворова, так и продолжали стоять. Казалось, прикажи Суворов добраться до Бухары за сутки, они и на это согласятся. Более того, Милорадович пробасил:

— Батюшка наш, Александр Васильевич! Сделаем, как скажешь, веди нас вперед, за славой!

Я мысленно ухмыльнулся. Как я знал из истории, все попытки покорить наскоком Среднюю Азию, не говоря уже об Афганистане и Индии, бесславно провалились. Царской России удалось завоевать южные земли только после методичного строительства и заселения укреплений по всей казахской степи. Лишь потом, во второй половине 19 века, опираясь на эти крепости, удалось распространить власть на всю Среднюю Азию, подойдя вплотную к Афганистану. Сумеет ли Суворов переписать всю историю завоевания этого региона?

— Времени мало, путь неблизкий, — продолжал полководец. — В дороге не останавливаться ни в коем случае. Лошадям отдых короткий, пища и сон для солдат лишь в обозе. Ежели враги нападут, отбиваться на марше. Говорят, Чингиз-хан в сих степях поселение имел, Орду-Базар называемое. Так вот и мы, следуя примеру сего жестокого властителя, устроим по дороге цепочку укреплений, сиречь нашу полосу снабжения.

А вот это уже кое-что более реальное. Суворов еще в Петербурге говорил, что без тонкой ниточки обеспечения Южной армии поход обречен на поражение. Если в Бухарском эмирате и Коканде, густонаселенных и оседлых районах, мы сможем обустроить пункты снабжения в городах, то прерывать связь с родиной через бескрайние казахские степи никак нельзя. Придется быстро обустраивать поселения по всей степи вдоль нашего маршрута, да еще и срочно заселять их жителями. Вот только я никак не мог сообразить, как Суворов собирался построить крепости за семь дней в ходе непрерывного марша?

Впрочем, развеивать мои сомнения полководец не торопился. Раздав указания генералам об организации движения, Суворов выслушал их немногочисленные вопросы и дал точные ответы. Затем офицеры разошлись, остались только адъютанты. Я сослался на усталость и тоже вышел. Суворов не возражал. Ему и самому не мешало отдохнуть, за последние дни он почти не спал.

Выйдя из душного шатра, я решил пройтись по лагерю. Час уже стоял поздний, стемнело. Солдаты помоложе купались в реке, а те, что постарше и поопытнее, стирали вещи и курили трубочки у костров. Лошади ржали немилосердно, кузнецы беспрерывно чинили телеги и ковали подковы. Пройдя еще дальше до самого края нашего боевого стана, я заметил в обозах сложенные доски, кирпичики будущего поселения.

Некоторые офицеры писали записки домой и я с грустью вспомнил, что мне некому писать, кроме Ольги. Суворов почти ежедневно отправлял донесения и я выслал с оказией девушке письмо. Не знаю, разберет ли она мой стиль письма, более подходящий двадцать первому веку, но я старался писать от души.

В послании я в первую очередь извинился за ранний отъезд и за то, что не успел попрощаться с нею. Даже теперь, когда слухи о походе волнами разлетелись в разные стороны, император все равно требовал сохранять тайну о маршруте движения войск. Поэтому я не стал писать, куда отправился, поскольку опасался, что письмо может перехватить бдительная тайная полиция и у Ольги и ее отца будут неприятности. Затем я пообещал, что буду писать как можно чаще и просил тоже удостоить меня ответом, чтобы я знал, что она на меня не обиделась. Напоследок я выражал робкую надежду, что мы еще увидимся после моего возвращения из похода.

Вспомнив свое послание, я недоверчиво улыбнулся. Мой опыт с Иришей и настойчивое ухаживание Буринова убедили меня, что не стоит надеяться на лучшее в отношениях с женщинами. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Поход предстоит трудный, мое желание прославиться на поле брани вполне может закончиться трагически. Если Ольга не дождется меня, ветренного посланца из будущего без роду и племени, может, это даже и к лучшему.