Южный шторм

Рикас, следуя пиратской науке, ухватился за линь с привязанным к нему крюком-кошкой. При ударе полагается закинуть абордажный крюк за что-нибудь на палубе атакуемого судно и плотно стянуть борта. Новичка оттеснил старый пират, на голову выше и раза в полтора шире в плечах.

- Отвали, шкет худосочный! Куда тебе, … - последовала непечатная тирада, из которого Рик уяснил, что лучше занять место повыше и спрыгнуть на борт работорговца.

Он вцепился руками в какую-то снасть стоячего такелажа и быстро забрался на высоту четырёх своих ростов. Сила подталкивала, кипела, распирала изнутри. Она жаждала битвы и крови!

Снизу грянула песня, продолжение той, что пели вечером.

Что нам унывать?

Нам нечего терять!

Пей до пьяна,

Будет волна

Кровью полна!

Куплеты перемежались отборной руганью. Крепкие мужчины взвинчивали себя до предела, до отказа, чтобы выплеснуться в едином порыве, снести без остатка безумцев, что рискнули стать на пути к законной добыче!

Многие натянули повязку на левый глаз. Если потом сорвать её в трюме или на нижней палубе, тот глаз быстрее привыкнет к темноте.

Удар бортами был настолько силён, что Рикаса буквально сорвало с каната и швырнуло в дымную мглу. Чудовищный треск сообщил: корпусам кораблей досталось основательно.

Привычный выброс Силы смягчил приземление. Посчастливилось угодить на чистое место… Почти чистое, если не считать трупа. Вероятно, подстреленного из винтовки Мазилы.

Нужно разобраться, определить, где неприятель, сколько его… Нет! Сила не позволила. Она влекла не только лёгкое тело, но и разум, опьянённый её бешеной мощью. С револьвером в правой и тесаком в левой руке Рикас метнулся к борту, противоположному от брига.

В этом есть что-то противоестественное. Ты видишь человека лишь какую-то долю секунды и убиваешь его, не успев разглядеть лица – глаза уже заняты поиском новой цели. Пока не опомнились, удар Силой широким фронтом, по головам, по лицам, чтоб отшатнулись, моргнули, не увидели, как второй валится с ног с перерезанным горлом. Шесть револьверных выстрелов звучат за шесть секунд, прибавляя на палубе шесть бездыханных тел.

Нужно перезарядить, но Рикасу некогда – он убивает. В сутолоке, на расстоянии вытянутой руки от врагов он машет коротким клинком, по плечо забрызганный чужой кровью…

- Стой!

Кто-то мощно обхватил сзади. Рука перебросила тесак лезвием к себе, коротко замахнулась…

- Тощий, не дури, твою ж направо…

Знакомый голос и знакомое богохульство вернули сознание на место. Красная пелена перед глазами посветлела. Туз чуть ослабил хватку, но не отпустил излишне воинственного подопечного.

- Наверху только наши.

- А остальные?

- Тебе мало? – расхохотался предводитель. – Завязывай с мокрухой. И так самим тушить пожар придётся… Остальные заперлись в трюме. Ничего, скоро вылезут, мать их…

Рикас вежливо отвёл начальственные длани в сторону. В этот момент в трюме бахнуло. Пуля, пробив палубный настил, распахала ногу Туза. Абордажники принялись остервенело палить в доски.

- Прекратить, жабьи дети! – гаркнул раненый вождь. – Плотника ко мне. Бить дыру в палубе, забросать трюм тлеющей пенькой. Живо!

Освобождённый от тяжкой работы по причине худосочности, тей перебрался на десяток шагов ближе к юту. Да и не хотелось ловить ногами шальную пулю.

А потом не повезло. Отчаянный прыжок на палубу и жаркий бой в дыму сошли с рук, но на дальнейшее запас удачи исчерпался. В некоторой прострации от спадающего напряжения битвы Рикас умудрился наступить на доски, изрядно порченные снарядом брига. Под весом его сухощавого тела они треснули, и тей провалился в трюм.

Он не стал завязывать глаз перед боем и в первый миг совершенно ослеп в темноте. С сокрушающей силой что-то ударило в лоб. Молодой человек уже не слышал и не видел, как прямо на его бездыханное тело упал горящий ком, исторгающий нестерпимо-удушливый дым. Используя удачно открывшееся отверстие, абордажники выкуривали остаток команды как вредоносных насекомых. О Рикасе никто не вспомнил. Туз, занятый извлечением винтовочной пули, на время упустил из виду самого ценного пленника.

Глава тринадцатая

В век телеграфа, особенно беспроволочного, личные встречи потеряли прежнее значение, как и письма на бумаге. Ныне герцоги, графы или заводчики предпочитают ехать на другой конец Икарии, если важно видеть глаза собеседника, слышать паузы между словами, следить за учащённым дыханием и нервными движениями рук. Иногда только так угадаешь – врёт или говорит правду твой визави.

Есть ещё один повод преодолеть расстояние – соображения необычайной секретности. Иэрос буквально сиял от восторга, рассказывая младшему единоутробному брату смелую идею. Для её воплощения в жизнь требовался выход к морю в уединённых местах, у центрального герцогства отсутствующий.